Адвокат федор

Ф.Н.Плевако — наш земляк.

За всю историю отечественной адвокатуры не было в ней человека более популярного, чем Ф. Н. Плевако. И специалисты, и правовая элита, и обыватели, простонародье ценили его выше всех адвокатов как «великого оратора», «гения слова», «старшого богатыря» и даже «митрополита адвокатуры». Сама фамилия его стала нарицательной как синоним адвоката экстра-класса: «Найду другого «Плеваку», — говорили и писали без всякой иронии». Письма же к нему адресовали так: «Москва. Новинский бульвар, собственный дом. Главному защитнику Плеваке». Или просто: «Москва. Федору Никифоровичу».

Родился Федор Никифорович 25 апреля (13 по старому стилю) 1842 года в г. Троицке Оренбургской губернии (ныне Челябинская область) в семье члена Троицкой таможни, надворного советника Василия Ивановича Плевака.

В шесть лет Федор уже свободно читал сказки А. С. Пушкина, стихи М. Ю. Лермонтова, басни И. А. Крылова, в девять лет стал проявлять интерес к «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина. Отец ежегодно уезжал в отпуск в Москву, Петербург, Казань и привозил сыновьям новые книги. Дети получили вначале домашнее образование, с семи лет Федор стал посещать приходское училище, а с 8 до 9 лет учился в уездном училище. За успехи в учебе был назначен классным аудитором.

Выйдя в июне 1851 г. в отставку, В. И. Плевак задумал переехать в Москву для продолжения учебы своих сыновей. 19 июня, распрощавшись с Троицком, вся семья двинулась в путь и через месяц прибыла в белокаменную.

В Москве молодой Плевако продолжает образование в гимназии, располагавшейся на Пречистенке, причем поступает сразу в третий класс.Окончив гимназию с золотой медалью, Федор поступает на юридический факультет Московского государственного университета.

К тому времени умер отец Федора Никифоровича. Первые три курса университета Ф. Плевако числился вольнослушателем и лишь на старших курсах стал учиться очно. Многие исследователи связывают это с необходимостью материально поддерживать обедневшую семью, зарабатывая репетиторством и переводами. Именно тогда Федор перевел книгу немецкого юриста Г. Ф. Пухты «Курс римского гражданского права». Позже, уже став известным юристом, он издал перевод за свой счет, сопроводив его многочисленными комментариями.

В 1864 г. Ф. Н. Плевако окончил университет и, получив степень кандидата права, занялся поисками работы. В это время шло утверждение основных положений судебной реформы 1864 г. Позднее Федор Никифорович вспоминал: «Мои товарищи были из той сферы, которая вынесла бесправие на своих плечах. Это были разночинцы или молодые люди, познакомившиеся с наукой как «подданные» молодых барчуков, обогнавшие их в усвоении курса наук. Мы, студенты, еще имели кое-какое представление о тех началах, которые несла Судебная реформа, в университете профессора демонстрировали образцы западноевропейского судопроизводства на примерных процессах и обращали внимание на основные положения гот овящейся Судебной реформы». В течение полугода Плевако работал на общественных началах, занимаясь составлением документов для вновь образованного учреждения, в канцелярии председателя Московского окружного суда Е. Е. Люминарского,. Последний и посоветовал способному сотруднику пойти работать в адвокатуру.

Судебная реформа, пожалуй, самая прогрессивная и последовательная из начинаний Александра II, провозглашала принципы всесословности, гласности и состязательности сторон. Формирование этих принципов в судебном процессе потребовало создания нового специального института — адвокатуры (присяжных поверенных). Плевако одним из первых записался помощником (для самостоятельной работы нужно было быть старше 25 лет и иметь юридический стаж не менее 5 лет) к присяжному поверенному М. И. Доброхотову. Здесь он проявил себя на уголовных процессах как одаренный адвокат и 19 сентября 1870 г. был принят в присяжные поверенные округа Московской судебной палаты. С этого времени началось его блистательное восхождение к вершинам адвокатской славы.

Ф. Н. Плевако был одним из тех адвокатов, которые начали разработку основ судебной риторики в России. Он произнес в судебном зале множество речей, которые становились потом достоянием общественности и передавались из уст в уста. Резким нападкам своих противников на судебных процессах юрист противопоставлял обоснованные возражения, спокойный тон и строгий анализ улик.

В своих суде бных речах Ф. Плевако затрагивал острые социальные вопросы. Например, его участие в защите группы «люторических» крестьян (1880), севских крестьян (1905), участие в деле о стачке рабочих фабрики «Товарищества С. Морозова», восставших против бесчеловечной эксплуатации (1886), было по тому времени гражданским подвигом. На процессах по делу о фабричных беспорядках в защиту рабочих, обвинявшихся в сопротивлении властям, в буйстве и истреблении фабричного имущества, Плевако пробуждал у слушателей сострадание к людям, «обессиленным физическим трудом, с обмершими от бездействия духовными силами, в противоположность нам, баловням судьбы, воспитываемым с пеленок в понятии добра и полном достатке».

В знак признан ия заслуг Ф. Н. Плевако получил чин действительного статского советника (IV класс, соответствующий по табели о рангах званию генерал-майора), потомственное дворянство, был удостоен аудиенции у царя. Возросшие слава и гонорары укрепили его материальное положение. Как и другие присяжные поверенные, он имел штат помощников. Плевако приобрел двухэтажный особняк на Новинском бульваре. Украшением дома была библиотека. Он увлекался книгами по истории, праву, философии и постоянно брал их с собой в поездки. Федор Никифорович был известен тем, что не отказывался от судебных дел крестьян, которые вел, как правило, бесплатно.

Ф. Н. Плевако был искренне верующим человеком. В его домашней библиотеке богословская литература занимала самое большое место. Он служил ктитором (церковным старостой) в Успенском соборе Кремля. Пытался примирить взгляды Л. Н. Толстого с догматами официальной церкви, а в 1904 г. на приеме у папы римского Пия X доказывал, что Бог один, значит, в мире должна быть одна вера, а католики и православные обязаны жить в добром согласии.

Федор Никифорович всю жизнь любил и вспоминал родной город Троицк: «Едва ли я увижу тебя, да если и увижу, мало осталось в тебе старого, дорогого. Говорят мне и подтверждают сказанное присланным альбомом, что ты вырос, похорошел, стал персоной с положением: вместо приходского и уездного училищ ты укр асился классической и женской гимназиями, реальным училищем. На скамьях твоих школ сидят рядом с русскими юношами и девушками татарские, киргизские и башкирские дети и соревнуются в успехах с коренным населением, выставляя иногда таких талантливых юношей, какими бы гордилось любое племя на нивах беспредельного русского царства. Там русский город, и русское сердце бьется в груди твоих птенцов — моих дорогих земляков. Сохранил ли ты, родной мой город, семена от этого семени, чтобы не переродился урожай единых на потребу, на спасение Руси, дела и идеала. И хочется, и страшно мне повидаться с тобой после полувековой разлуки» (Смолярчук, В. И. Адвокат Федор Плевако.. .С. 18-19).

В 1901 г. он, адвокат, имеющий всероссийскую известность, выступил в местном суде защитником богатого и влиятельного в городе казаха. Зал заседаний Троицкого суда был полон. Плевако тщательно подготовился к выступлению на родине. За основу он взял последнюю фразу из речи прокурора о том, что суд не боится богатых. По мнению Плевако, прокурор просил обвинительного приговора не потому, что перед ним заведомо виновный, а чтобы доказать силу суда. Свою речь Федор Никифорович украсил цитатами из Евангелия, ссылками на судебные уставы, примерами из судебной практики Запада. Двухчасовая речь адвоката захватила и зал, и судей. Суть дела была довольн о сложной: противоречивые и ложные показания свидетелей, неверная экспертиза, выяснявшая стоимость сгоревшего хлеба. Однако Плевако так умело «разложил все по полочкам», что суд без особых затруднений решил дело и определил меру ответственности виновного.

Ф. Н. Плевако отличало редкое сочетание дара импровизации и чувства юмора, которые проявлялись во множестве его острот и каламбуров. Он часто излагал свои эпиграммы и пародии на бумаге. Известно, что он печатался в московских журналах под псевдонимом Богдан Побережный. В 1885 г. попытался издавать в Москве собственную газету «Жизнь», но быстро прогорел.

В круг друзей и знакомых адвоката входили литераторы, артисты и художники, в т. ч.: М. А. Врубель, К. А. Коровин, К. С. Станиславский, В. И. Суриков, Ф. И. Шаляпин, М. Н. Ермолова, Л. В. Собинов. Время от времени Плевако устраивал дома грандиозные обеды или концерты с приглашением коллег, деятелей науки и искусства.

Почти сорок лет отдал правозащитной деятельности наш великий земляк. Прекрасные образцы его судебного ораторского искусства вошли в золотой фонд русской культуры, стали ее историческим духовным насле дием.

Незадолго до своей кончины Плевако включился в политическую жизнь и стал депутатом 3-й Государственной думы от партии октябристов. Стоит ли удивляться, что после 1917 года о нем постарались забыть, принимая во внимание нелестный отзыв о Плевако в одной из статей В.И. Ленина, посвященной доказательству реакционной сути программы партии октябристов.

Действительно, Плевако поверил в царский Манифест 17 октября 1905 года, но реакционером считать его абсурдно. Его идеалами всегда были общечеловеческая культура и достоинство человеческой личности. Он имел всероссийское признание, но никогда не пользовался любовью в высших сановных кругах за дерзость и защиту неимущих, за приверженность правде и закону. «Там, наверху, — говорил он с трибуны Таврического дворца, — роскошь царит и обжирается, равнодушно слушая рассказы о голодающем и униженном брате, трудом которого возрождается Россия. Заменим же песни о свободе песнями свободных рабо чих, историей призванных воздвигнуть дворцы права и свободы в обновленной России!»

Последние речи Плевако стали его завещанием будущему, которое он предостерегал от революционной хирургии и обращал внимание на старую истину: история повторяется, причем не обязательно как фарс, а может, как еще большая трагедия. Оказалось, что не только современникам, но и нам, далеким потомкам Плевако, нужны его отточенные аргументы о преимуществах гуманного законодательства перед жестокими карами, его идея правды и права для страны, веками управлявшейся неограниченным административным насилием.

23 декабря 1908 года скорбная весть пронеслась над Москвой: умер Плевако. В день его похорон тысячи людей пришли проводить в последний путь великого народного защитника. В нескончаемой траурной процессии шли представители всех сословий и рангов. Людей объединило не только чувство глубокой скорби и глубокой благодарности, они понимали: на таких сынах России, каким был Ф.Н. Плевако, и на памяти о них Россия и держится. Сегодня хочется верить, что на величии этой памяти она будет держаться и впредь. Погребен Ф.Н.Плевако на Ваганьковском кладбище.

Имя великого адвоката не забыто и сегодня, в 1996 году в память о выдающемся земляке Челябинская областная коллегия адвокатов учредила ежегодную премию имени Ф.Н.Плевако с вручением диплома, нагрудного знак а и бронзового бюста, фотография лауреата помещается на специальный стенд в офисе палаты, адвокатским сообществом России в 1997 году учреждена Золотая медаль имени Ф.Н.Плевако, а в 2003 г. Серебряная медаль имени Ф.Н.Плевако для награждения наиболее достойных и заслуженных членов адвокатского сообщества России, а также государственных, общественных и политических деятелей, ученых-правоведов, журналистов, деятелей культуры, учебных заведений и средств массовой информации за крупный вклад в развитие адвокатуры и правозащитной деятельности. В 2003 г. учрежден Диплом с вручением Бронзового бюста Ф.Н.Плевако.

В Троицке и Челябинске прошла конференция, посвященная 165-летию со дня рождения Ф.Н.Плевако

26 апреля и сполнилось 165 лет со дня рождения великого русского адвоката Федора Никифоровича Плевако. В э тот день на родине судебного оратора на здании бывшего Окружного казачьего суда (ныне здесь разм ещается городская администрация), где Плевако выступал в одном из процессов, былаустановлена мемориальная доска.

Инициатором торжеств выступила Адвокатская палата Челябинс кой области. Начинание бы ло поддержано Федеральной палатой адвокатов РФ. Отдать долг памяти великому предшественнику съе хались адвокаты из многих российских регионов и потомки семьи Ф.Н. Плевако — Наталья Сергеевна Плевако и Марина Сергеевна Мартынова-Савченко.

www.advokat74.com

Адвокат федор

Нужен ли Вам личный адвокат?

Адвокаты Куприяновы. Профиль нашей деятельности. 2018 год

Адвокаты Алексей и Федор Куприяновы успешно защищают обвиняемых по сложным уголовным делам. Результаты хорошо видны в «Новостях». Только один подзащитный за все время работы адвокатов (суммарно больше 35 лет!) был реально лишен свободы. Но и этот случай, по оценке самого подзащитного, представляется ему успехом.

Из всех обращений защитники выбирают то, в чем специализируются. Главное — «экономика» и «госслужба». Адвокаты Куприяновы ведут уголовные дела о преступлениях связанных с предпринимательством в банковской, финансовой сфере, в строительстве и торговле, включая обвинения в незаконном предпринимательстве и банковской деятельности — статьи 171 Уголовного кодекса РФ, 172 УК РФ, злоупотреблении полномочиями — статья 201 УК РФ, коммерческом подкупе — ст. 204 УК РФ, мошенничестве, растрате — статьи 159 УК РФ, ст. 159.1 ст. 159.4 УК РФ, ст. 159.5 УК РФ, ст. 159.6, 160 УК РФ, «налоговые» обвинения — статьи 195 УК РФ, ст. 198 УК РФ, ст. 199 УК РФ, ст. 199.1 УК РФ, обвинения в преступных банкротствах — статья 195 УК РФ, ст. 196 УК РФ, ст. 197 УК РФ, а также связанные с государственной службой (взятки) — ст. 285 УК РФ, ст. 290 УК РФ (см. судебные речи и статьи).

В последнее время чиновников и предпринимателей, особенно банкиров, все чаще стали необоснованно обвинять в создании «преступных сообществ» (ст. 210 УК РФ). Во всех случаях адвокатам Куприяновым удалось снять со своих подзащитных это «особо тяжкое» обвинение. Впервые это удалось в Мосгорсуде более 10 лет назад по делу Гуревича (см. сайт и СМИ). См. так же научные статьи Куприяновых по ст. 210 УК РФ «Преступное сообщество» в юридических журналах.

Адвокаты Куприяновы, в основном — Федор Алексеевич и Елена Романовна, ведут гражданские дела о наследстве, недвижимости и детях. Тут у Куприяновых все «накатано», клиенты просят, все получается, зачем отказываться? Защитить старика, одинокую женщину или ребенка — святое дело. Адвокат Елена Романовна Куприянова, кроме подобных дел помогает и в ЕСПЧ, т.к. училась в Европе.

Опасно откладывать звонок адвокату 8 (985) 761-0893, (916) 41-41-239, (963) 633-39-72 .

Этот сайт соответствует действительности, но не обновляется.

Успешно защищать хозяйственников и чиновников по уголовным делам, абсолютно невозможно без серьезной арбитражной практики. Адвокаты Куприяновы постоянно представляют клиентов в арбитражных судах и общих судах — в основном о недвижимости, в земельных и корпоративных спорах (об участии и дивидендах). С другой стороны и истцам по таким делам полезно иметь адвоката с уголовной практикой для просчета и парирования «ассиметричных» действий ответчиков.

Мэтр Алексей Куприянов — член редакционного совета журнала «Уголовный процесс», в котором заседают три члена Верховного суда, во главе с заместителем председателя, председателем уголовной коллегии ВС РФ Владимиром Дaвыдoвым, к.ю.н. Федор Куприянов — постоянный автор этого журнала (ежемесячная авторская страница). Оба — эксперты Государственной думы ФС РФ.

В книжных магазинах и в главных библиотеках страны можно найти книгу адвокатов Куприяновых «Эффект защитника. Руководство. Как выбрать адвоката и как с ним победить. «, 2-е издание, М., Из-во «Спутник+», 2017 год.

Опасно откладывать звонок адвокату +7 (963) 633-39-72, (916) 41-41-239.

www.kupriyanov.info

Речи известных ораторов

Рассказы про Плевако

Федор Никифорович Плевако, один из самых известных российских адвокатов, которого современники прозвали «московским златоустом».

Здесь приведены несколько примеров знаменитого красноречия Плевако.

Очень известна защита адвокатом Ф.Н.Плевако владелицы небольшой лавчонки, полуграмотной женщины, нарушившей правила о часах торговли и закрывшей торговлю на 20 минут позже, чем было положено, накануне какого-то религиозного праздника. Заседание суда по ее делу было назначено на 10 часов. Суд вышел с опозданием на 10 минут. Все были налицо, кроме защитника — Плевако. Председатель суда распорядился разыскать Плевако. Минут через 10 Плевако, не торопясь, вошел в зал, спокойно уселся на месте защиты и раскрыл портфель. Председатель суда сделал ему замечание за опоздание. Тогда Плевако вытащил часы, посмотрел на них и заявил, что на его часах только пять минут одиннадцатого. Председатель указал ему, что на стенных часах уже 20 минут одиннадцатого. Плевако спросил председателя: — А сколько на ваших часах, ваше превосходительство? Председатель посмотрел и ответил:

— На моих пятнадцать минут одиннадцатого. Плевако обратился к прокурору:

— А на ваших часах, господин прокурор?

Прокурор, явно желая причинить защитнику неприятность, с ехидной улыбкой ответил:

— На моих часах уже двадцать пять минут одиннадцатого.

Он не мог знать, какую ловушку подстроил ему Плевако и как сильно он, прокурор, помог защите.

Судебное следствие закончилось очень быстро. Свидетели подтвердили, что подсудимая закрыла лавочку с опозданием на 20 минут. Прокурор просил признать подсудимую виновной. Слово было предоставлено Плевако. Речь длилась две минуты. Он заявил:

— Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается. Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у вас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах — 20 минут, у господина председателя — 15 минут, а на часах господина прокурора — 25 минут. Конечно, самые верные часы у господина прокурора. Значит, мои часы отставали на 20 минут, и поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точными, ведь они у меня золотые, мозеровские.

Так если господин председатель, по часам прокурора, открыл заседание с опозданием на 15 минут, а защитник явился на 20 минут позже, то как можно требовать, чтобы малограмотная торговка имела лучшие часы и лучше разбиралась во времени, чем мы с прокурором?

Присяжные совещались одну минуту и оправдали подсудимую.

«15 лет несправедливой попреки»

Однажды к Плевако попало дело по поводу убийства одним мужиком своей бабы. На суд Плевако пришел как обычно, спокойный и уверенный в успехе, причeм безо всяких бумаг и шпаргалок. И вот, когда дошла очередь до защиты, Плевако встал и произнес:

В зале начал стихать шум. Плевако опять:

В зале наступила мертвая тишина. Адвокат снова:

В зале прошел небольшой шорох, но речь не начиналась. Опять:

— Господа присяжные заседатели!

Тут в зале прокатился недовольный гул заждавшегося долгожданного зрелища народа. А Плевако снова:

Тут уже зал взорвался возмущеннием, воспринимая все как издевательство над почтенной публикой. А с трибуны снова:

Началось что-то невообразимое. Зал ревел вместе с судьей, прокурором и заседателями. И вот наконец Плевако поднял руку, призывая народ успокоиться.

— Ну вот, господа, вы не выдержали и 15 минут моего эксперимента. А каково было этому несчастному мужику слушать 15 лет несправедливые попреки и раздраженное зудение своей сварливой бабы по каждому ничтожному пустяку?!

Зал оцепенел, потом разразился восхищенными аплодисментами.

«Отпускание грехов»

Однажды он защищал пожилого священника, обвиненного в прелюбодеянии и воровстве. По всему выходило, что подсудимому нечего рассчитывать на благосклонность присяжных. Прокурор убедительно описал всю глубину падения священнослужителя, погрязшего в грехах. Наконец, со своего места поднялся Плевако. Речь его была краткой: «Господа присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и сам в них признался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал вам на исповеди грехи ваши. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грех?»

Нет надобности уточнять, что попа оправдали.

Суд рассматривает дело старушки, потомственной почетной гражданки, которая украла жестяной чайник стоимостью 30 копеек. Прокурор, зная о том, что защищать ее будет Плевако, решил выбить почву у него из-под ног, и сам живописал присяжным тяжелую жизнь подзащитной, заставившую ее пойти на такой шаг. Прокурор даже подчеркнул, что преступница вызывает жалость, а не негодование. Но, господа, частная собственность священна, на этом принципе зиждится мироустройство, так что если вы оправдаете эту бабку, то вам и революционеров тогда по логике надо оправдать. Присяжные согласно кивали головами, и тут свою речь начал Плевако. Он сказал: «Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… Старушка украла старый чайник ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно…»

Туфли я сняла!

В дополнение к истории об известном адвокате Плевако. Защищает он мужика, которого проститутка обвинила в изнасиловании и пытается по суду получить с него значительную сумму за нанесенную травму. Обстоятельства дела: истица утверждает, что ответчик завлек ее в гостиничный номер и там изнасиловал. Мужик же заявляет, что все было по доброму согласию. Последнее слово за Плевако.

«Господа присяжные,» — заявляет он. «Если вы присудите моего подзащитного к штрафу, то прошу из этой суммы вычесть стоимость стирки простынь, которые истица запачкала своими туфлями».

Проститутка вскакивает и кричит: «Неправда! Туфли я сняла. «

В зале хохот. Подзащитный оправдан.

Великому русскому адвокату Ф.Н. Плевако приписывают частое использование религиозного настроя присяжных заседателей в интересах клиентов. Однажды он, выступая в провинциальном окружном суде, договорился со звонарем местной церкви, что тот начнет благовест к обедне с особой точностью.

Речь знаменитого адвоката продолжалось несколько часов, и в конце Ф. Н. Плевако воскликнул: Если мой подзащитный невиновен, Господь даст о том знамение!

И тут зазвонили колокола. Присяжные заседатели перекрестились. Совещание длилось несколько минут, и старшина объявил оправдательный вердикт.

Дело Грузинского.

Настоящее дело было рассмотрено Острогожским окружным судом 29- 30 сентября 1883г. Князь Г.И. Грузинский обвинялся в умышленном убийстве бывшего гувернера своих детей, впоследствии управляющего имением жены Грузинского — Э.Ф. Шмидта.

Предварительным следствием было установлено следующее. Э.Ф. Шмидт, приглашенный Грузинским последнего. После того как Грузинский потребовал от жены прекратить всякие отношения в качестве гувернера, очень быстро сближается с женой с гувернером, а его самого уволил, жена заявила о невозможности дальнейшего проживания с Грузинским и потребовала выдела части принадлежащего ей имущества. Поселившись в отведенной ей усадьбе, она пригласила к себе в качестве управляющего Э.Ф. Шмидта. Двое детей Грузинского после раздела некоторое время проживали с матерью в той же усадьбе, где управляющим был Шмидт. Шмидт нередко пользовался этим для мести Грузинскому. Последнему были ограничены возможности для свиданий с детьми, детям о Грузинском рассказывалось много компрометирующего. Будучи вследствие этого постоянно в напряженном нервном состоянии при встречах со Шмидтом и с детьми, Грузинский во время одной из этих встреч убил Шмидта, выстрелив в него несколько раз из пистолета.

Плевако, защищая подсудимого, очень последовательно доказывает отсутствие в его действиях умысла и необходимость их квалификации как совершенных в состоянии умоисступления. Он делает упор на чувства князя в момент совершения преступления, на его отношения с женой, на любовь к детям. Он рассказывает историю князя, о его встрече с «приказчицей из магазина», об отношениях со старой княгиней, о том, как князь заботился о своей жене и детях. Подрастал старший сын, князь его везет в Петербург, в школу. Там он заболевает горячкой. Князь переживает три приступа, во время которых он успевает вернуться в Москву — «Нежно любящему отцу, мужу хочется видеть семью».

«Тут-то князю, еще не покидавшему кровати, пришлось испытать страшное горе. Раз он слышит — больные так чутки — в соседней комнате разговор Шмидта и жены: они, по-видимому, перекоряются; но их ссора так странна: точно свои бранятся, а не чужие, то опять речи мирные…, неудобные… Князь встает, собирает силы…, идет, когда никто его не ожидал, когда думали, что он прикован к кровати… И что же. Милые бранятся — только тешатся: Шмидт и княгиня вместе, нехорошо вместе…

Князь упал в обморок и всю ночь пролежал на полу. Застигнутые разбежались, даже не догадавшись послать помощь больному. Убить врага, уничтожить его князь не мог, он был слаб… Он только принял в открытое сердце несчастье, чтобы никогда с ним не знать разлуки»

Плевако утверждает, что он бы еще не осмелился обвинять княгиню и Шмидта, обрекать их на жертву князя, если бы они уехали, не кичились своей любовью, не оскорбляли его, не вымогали у него деньги, что это «было бы лицемерием слова».

Княгиня живет в ее половине усадьбы. Потом она уезжает, оставляя детей у Шмидта. Князь разгневан: он забирает детей. Но тут происходит непоправимое. «Шмидт, пользуясь тем, что детское белье — в доме княгини, где живет он, с ругательством отвергает требование и шлет ответ, что без 300 руб. залогу не даст князю двух рубашек и двух штанишек для детей. Прихлебатель, наемный любовник становится между отцом и детьми и смеет обзывать его человеком, способным истратить детское белье, заботится о детях и требует с отца 300 руб. залогу. Не только у отца, которому это сказано, — у постороннего, который про это слышит, встают дыбом волосы!» На следующее утро князь увидел детей в измятых рубашонках. «Сжалось сердце у отца. Отвернулся он от этих говорящих глазок и — чего не сделает отцовская любовь — вышел в сени, сел в приготовленный ему для поездки экипаж и поехал… поехал просить у своего соперника, снося позор и унижение, рубашонок для детей своих».

Шмидт же ночью, по показаниям свидетелей, заряжал ружья. При князе был пистолет, но это было привычкой, а не намерением. «Я утверждаю, — говорил Плевако, — что его ждет там засада. Белье, отказ, залог, заряженные орудия большого и малого калибра — все говорит за мою мысль».

Он едет к Шмидту. «Конечно, душа его не могла не возмутиться, когда он завидел гнездо своих врагов и стал к нему приближаться. Вот оно — место, где, в часы его горя и страдания, они — враги его — смеются и радуются его несчастью. Вот оно — логовище, где в жертву животного сластолюбия пройдохи принесены и честь семьи, и честь его, и все интересы его детей. Вот оно — место, где мало того, что отняли у него настоящее, отняли и прошлое счастье, отравляя его подозрениями…

Не дай бог переживать такие минуты!

В таком настроении он едет, подходит к дому, стучится в. дверь.

Его не пускают. Лакей говорит о приказании не принимать.

Князь передает, что ему, кроме белья, ничего не нужно.

Но вместо исполнения его законного требования, вместо, наконец, вежливого отказа, он слышит брань, брань из уст полюбовника своей жены, направленную к нему, не делающему со своей стороны никакого оскорбления.

Вы слышали об этой ругани: «Пусть подлец уходит, не смей стучать, это мой дом! Убирайся, я стрелять буду».

Все существо князя возмутилось. Враг стоял близко и так нагло смеялся. О том, что он вооружен, князь мог знать от домашних, слышавших от Цыбулина. А тому, что он способен на все злое — князь не мог не верить».

Он стреляет. «Но, послушайте, господа, — говорит защитник, — было ли место живое в душе его в эту ужасную минуту». «Справиться с этими чувствами князь не мог. Слишком уж они законны, эти им» «Муж видит человека, готового осквернить чистоту брачного ложа; отец присутствует при сцене соблазна его дочери; первосвященник видит готовящееся кощунство, — и, кроме них, некому спасти право и святыню. В душе их поднимается не порочное чувство злобы, а праведное чувство отмщения и защиты поругаемого права. Оно — законно, оно свято; не поднимись оно, они — презренные люди, сводники, святотатцы!»

Заканчивая свою речь, Федор Никифорович сказал: «О, как бы я был счастлив, если бы, измерив и сравнив своим собственным разумением силу его терпения и борьбу с собой, и силу гнета над ним возмущающих душу картин его семейного несчастья, вы признали, что ему нельзя вменить в вину взводимое обвинение, а защитник его — кругом виноват в недостаточном умении выполнить принятую на себя задачу…»

Присяжные вынесли оправдательный вердикт, признав, что преступление было совершено в состоянии умоисступления.

Из воспоминаний о Плевако… Раз обратился к нему за помощью один богатый московский купец. Плевако говорит: «Я об этом купце слышал. Решил, что заломлю такой гонорар, что купец в ужас придет. А он не только не удивился, но и говорит:

— Ты только дело мне выиграй. Заплачу, сколько ты сказал, да еще удовольствие тебе доставлю.

— Какое же удовольствие?

— Выиграй дело, — увидишь.

Дело я выиграл. Купец гонорар уплатил. Я напомнил ему про обещанное удовольствие. Купец и говорит:

— В воскресенье, часиков в десять утра, заеду за тобой, поедем.

— Куда в такую рань?

— Настало воскресенье. Купец за мной заехал. Едем в Замоскворечье. Я думаю, куда он меня везет. Ни ресторанов здесь нет, ни цыган. Да и время для этих дел неподходящее. Поехали какими-то переулками. Кругом жилых домов нет, одни амбары и склады. Подъехали к какому-то складу. У ворот стоит мужичонка. Не то сторож, не то артельщик. Слезли.

Купчина спрашивает у мужика:

— Так точно, ваше степенство.

Идем по двору. Мужичонка открыл какую-то дверь. Вошли, смотрю и ничего не понимаю. Огромное помещение, по стенам полки, на полках посуда.

Купец выпроводил мужичка, раздел шубу и мне предложил снять. Раздеваюсь. Купец подошел в угол, взял две здоровенные дубины, одну из них дал мне и говорит:

— Да что начинать?

— Как что? Посуду бить!

— Зачем бить ее? Купец улыбнулся.

— Начинай, поймешь зачем… Купец подошел к полкам и одним ударом поломал кучу посуды. Ударил и я. Тоже поломал. Стали мы бить посуду и, представьте себе, вошел я в такой раж и стал с такой яростью разбивать дубиной посуду, что даже вспомнить стыдно. Представьте себе, что я действительно испытал какое-то дикое, но острое удовольствие и не мог угомониться, пока мы с купчиной не разбили все до последней чашки. Когда все было кончено, купец спросил меня:

— Ну что, получил удовольствие? Пришлось сознаться, что получил».

orator.biz

Плевако Фёдор Никифорович

Плева́ко Фёдор Никифорович (1842, Троицк Оренбургской губернии — 1908, Москва), юрист, адвокат, судебный оратор, действительный статский советник. Сын дворянина и крепостной киргизки. Окончил 1-ю Московскую гимназию (1859) и юридический факультет Московского университета (1864). Служил стажёром в Московском окружном суде, с 1866 в присяжной адвокатуре: помощник присяжного поверенного, с октября 1870 присяжный поверенный округа Московской судебной палаты. Вскоре приобрёл известность как выдающийся адвокат и судебный оратор, не имеющий себе равных в России. Сама фамилия Плевако стала синонимом адвоката высочайшего класса. В качестве защитника, гражданского истца или частного обвинителя Плевако участвовал в самых громких уголовных процессах последней трети XIX — начала XX вв. В 1900 по просьбе художников В.И. Сурикова, В.Д. Поленова и других взял на себя защиту обвинённого в финансовых злоупотреблениях С.И. Мамонтова и выиграл дело, доказав, что его подзащитный, хотя и допустил растрату, но корысти не имел. Плевако выступал защитником и на политических процессах: об избиении мясниками Охотного ряда участников студенческой манифестации в Москве (1878), о сопротивлении властям крестьян села Люторичи Тульской губернии (1880), по делу руководителей Морозовской стачки 1885 П.А. Моисеенко и В.С. Волкова (1886), князя В.П. Мещерского (1904) и др. Невзрачный внешне, с «пришепётывающим» голосом, Плевако поражал слушателей своей искренностью, эмоциональной мощью, ораторской изобретательностью и выразительностью слова. По свидетельству А.Ф. Кони, Плевако идеально владел трояким призванием защиты: «убедить, растрогать, умилостивить». Плевако никогда заранее не писал своих речей, но нередко записывал их после суда по просьбам друзей или судебных репортёров. С юношеских лет Плевако тяготел к общественной и политической деятельности, однако стойких убеждений никогда не имел. В 1872 он привлекался к дознанию по делу о «тайном юридическом обществе» (которое, по мнению властей, имело цель «знакомить студентов и вообще молодых людей с революционными идеями») и состоял под негласным надзором полиции. Сторонясь в дальнейшем всякой революционности, Плевако неуклонно отстаивал принципы законности и равенства всех перед судом, обличал в своих речах произвол и злоупотребления духовных лиц, полицейских чинов, «беззастенчивую эксплуатацию» крестьян землевладельцами и «белых невольников»-рабочих предпринимателями. На «морозовском процессе» 1886 Плевако обвинял фабричную администрацию в «беззаконии» и оправдывал стачку как протест рабочих «против бесправного произвола».

Плевако с восторгом встретил Манифест 17 октября 1905 и обратился к В.А. Маклакову с просьбой записать его в партию кадетов, однако последний отказал, посчитав личность Плевако несовместимой с какой-либо партийностью. После этого отказа Плевако вступил в партию октябристов и в 1907 был избран членом Московского ЦК «Союза 17 октября», в том же году — депутатом 3-й Государственной думы от Москвы, членом думских комиссий по государственной обороне, законодательных предположений, церковной и др. В Думе Плевако проявил себя как политик-дилетант, призывами заменить «песни о свободе песнями свободных рабочих, воздвигающих здание права и свободы», повергал в недоумение своих коллег по фракции октябристов и друзей по адвокатуре. В личности Плевако сочетались цельность и размашистость, типичный для «шестидесятников» нигилизм и религиозность (Плевако — любитель и знаток церковного пения), простота в быту и разгульное барство (Плевако устраивал «лукулловы пиры» на специально зафрахтованных пароходах от Нижнего Новгорода до Астрахани). Беря огромные гонорары с состоятельных клиентов, Плевако безвозмездно защищал крестьян села Люторичи (кроме того, оплатил расходы по содержанию всех 34 подсудимых за три недели судебного разбирательства). Дом Плевако — один из центров общественной и культурной жизни Москвы конца XIX — начала XX вв., где собирались многие литераторы, адвокаты, художники, артисты, музыканты (в их числе М.А. Врубель, К.А. Коровин, К.С. Станиславский, М.Н. Ермолова, Ф.И. Шаляпин и др.). В 1885 Плевако участвовал в издании газеты «Жизнь», в 1890-х гг. постоянный сотрудник газеты «Московский листок» (литературный псевдоним — Богдан Побережный).

Плевако владел многоквартирным доходным домом на Новинском бульваре. В последние годы жизни был товарищем председателя Московского общества призрения, воспитания и обучения слепых детей, почётным членом попечительного совета московского Комиссаровского технического училища, членом Комитета для содействия устройству студенческих общежитий имени императора Николая II. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Сочинения: Речи, т. 1—2, М., 1909—10; Избранные речи, М., 1993.

Литература: Доброхотов А.М., Слава и Плевако, М., 1910; Маклаков В.А., Ф.Н. Плевако, М., 1910; Подгорный Б.А., Плевако, М., 1914; Вересаев В.В., Воспоминания, М.-Л., 1946; Кони А.Ф., Князь А.И. Урусов и Ф.Н. Плевако, Собр. соч., т. 5, М., 1968; Троицкий Н.А., Корифеи русской адвокатуры первого призыва, «Советское государство и право», 1985, № 2 и 9; Смолярчук В.И., Адвокат Ф. Плевако, Челябинск, 1989.

Москва. Энциклопедический справочник. — М.: Большая Российская Энциклопедия . 1992 .

Смотреть что такое «Плевако Фёдор Никифорович» в других словарях:

Плевако, Фёдор Никифорович — Для улучшения этой статьи желательно?: Викифицировать статью. Исправить статью согласно стилистическим правилам Википедии … Википедия

Плевако Фёдор Никифорович — (1842 1908/1909), российский юрист, адвокат. Выступал защитником на крупных политических процессах: дело люторических крестьян (1880), дело севских крестьян (1905), дело о стачке рабочих фабрики Товарищества С. Морозова (1886) и др. * * *… … Энциклопедический словарь

Плевако Фёдор Никифорович — Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения: 13 апреля 1842 Место рождения: Российская империя … Википедия

Фёдор Никифорович Плевако — Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения: 13 апреля 1842 Место рождения: Российская империя … Википедия

Плевако — Плевако, Фёдор Никифорович Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения … Википедия

ПЛЕВАКО — Фёдор Никифорович (1842 1908/09), юрист, адвокат, выдающийся судебный оратор. Выступал защитником на крупных политических процессах: дело люторических крестьян (1880), дело сев ских крестьян (1905), дело о стачке рабочих фабрики Товарищества С.… … Русская история

Плевако Ф. Н. — ПЛЕВÁКО Фёдор Никифорович (1842–1908/09), юрист, адвокат, выдающийся судебный оратор. Выступал защитником на крупных полит. процессах: дело люторич. крестьян (1880), дело севских крестьян (1905), дело о стачке рабочих фабрики Т ва С.… … Биографический словарь

Плевако, Федор Никифорович — Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения: 13 апреля 1842 Место рождения: Российская империя … Википедия

Плевако Федор Никифорович — Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения: 13 апреля 1842 Место рождения: Российская империя … Википедия

Федор Никифорович Плевако — Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения: 13 апреля 1842 Место рождения: Российская империя … Википедия

dic.academic.ru