Показания следователя в суде

Допрос следователя и дознавателя в суде

Статьи по теме

Какие ограничения содержит закон при допросе следователя или дознавателя в суде

Осодоева Наталия Васильевна, помощник судьи Октябрьского районного суда г. Улан-Удэ

В УПК РФ не нашла своего отражения возможность допроса следователей и дознавателей в судебном заседании. Так, в соответствии со ст. 74 УПК РФ «в качестве доказательств допускаются показания подозреваемого, обвиняемого; показания потерпевшего, свидетеля, заключение и показания эксперта; заключение и показания специалиста; вещественные доказательства; протоколы следственных и судебных действий; иные документы». Но, несмотря на это, в соответствии с ч. 8 ст. 234 УПК РФ по ходатайству сторон в качестве свидетелей могут быть допрошены любые лица, которым известно что-либо об обстоятельствах производства следственных действий, изъятия и приобщения к уголовному делу документов. Это означает, что закон не содержит прямого запрета на допрос как следователей, так и дознавателей в ходе судебного заседания.

Мнение Конституционного Суда РФ

На взгляд некоторых ученых и практиков, в судебном заседании нельзя допрашивать в качестве свидетелей дознавателей и следователей по вопросам, касающимся их собственных действий, которые выходили за пределы их полномочий. Фактически в таких случаях этих лиц допрашивают в качестве подозреваемых в совершении преступления, что противоречит, в первую очередь, положениям ст.51 Конституции РФ.

Но более распространено среди процессуалистов другое мнение: допрос дознавателей и следователей в судебном заседании возможен и проводится он по процедуре производства следственных действий (в частности, по процедуре допроса лиц, которые в судебном заседании утверждают, что признательные показания дали под давлением).

Данная точка зрения корреспондируется с позицией Конституционного Суда РФ, приведенной в Определении от 06.02.2004 № 44-О «По жалобе гражданина Демьяненко Владимира Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 56, 246, 278 и 355 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

Как отметил КС РФ, «положение, содержащееся в ч. 3 ст. 56 УПК РФ, в его кон—ституционно-правовом истолковании не может служить основанием только для воспроизведения в ходе судебного разбирательства содержания показаний подозреваемого, обвиняемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные им в суде, путем допроса в качестве свидетеля дознавателя или следователя, производившего дознание или предварительное следствие».

Таким образом, Конституционный Суд пришел к выводу, что допрос по уголовному делу в качестве свидетелей дознавателей и следователей в стадии судебного следствия возможен по любым обстоятельствам, но только если он не предполагает воспроизведения содержания показаний лиц, которые были даны в ходе досудебного производства.

Судебная практика

Автором статьи было проведен опрос 250 судей из четырех регионов — Республики Бурятия, Иркутской области, Забайкальского края, Республики Тыва — по вопросу о возможности допроса следователей и дознавателей в качестве свидетелей в стадии судебного разбирательства.

Результат опроса показал, что практически все судьи (99%) считают возможным допрашивать следственных работников по процедуре, установленной для допроса обвиняемых, потерпевших и свидетелей в ходе предварительного расследования. Аналогичный вывод можно сделать по результатам анализа судебной практики

Допрос следователя и дознавателя чаще всего проводится, когда подсудимые заявляют в суде, что им наносились побои, на них оказывалось физическое или психическое давление, а также когда говорят о нарушениях требований УПКРФ.

ИЗ ПРАКТИКИ. В ходе судебного разбирательства по уголовному делу в отношении М. (ч. 4 ст. 111 УК РФ) были оглашены показания свидетеля Ж. в связи с наличием существенных противоречий между показаниями, данными им на следствии и показаниями, полученными на допросе в суде (ч. 3 ст. 281 УПК РФ).

После этого Ж. пояснил суду, что в ходе предварительного расследования он давал показания под давлением, что сотрудники милиции оскорбляли его и заставили подписать протокол.

Другой свидетель, Х., сообщил суду, что по обстоятельствам дела ничего пояснить не может, в период, когда было совершено преступление, его в г. Улан-Удэ не было. Он вспомнил, что в ходе предварительного расследования давал показания под давлением оперативных работников, поскольку летом 2007 г. те сообщили ему, что он будет проходить как свидетель по данному уголовному делу.

Для проверки показаний свидетелей суд допросил следователя К.

Следователь не смог назвать точную дату проведения допросов свидетелей Ж. и Х., но сообщил, что допрос этих лиц проводился в его кабинете.

До начала допроса свидетелям разъяснялись их права, давления на них никто не оказывал. Допрос этих свидетелей проводился в рамках закона, в это время в кабинете никто не присутствовал.

После допроса следователя свидетели пояснили суду, что показания следователю давали без принуждения, в присутствии защитников.

ИЗ ПРАКТИКИ. По уголовному делу в отношении Ш. (п. «в» ч. 2 ст. 158 УПК РФ) суд допросил в качестве свидетелей сотрудников милиции В. и А., показания которых были оглашены в порядке ч. 3 ст. 281 УПК РФ.

Оба свидетеля сообщили суду, что противоречия между показаниями, данными ими в ходе следствия, и показаниями, коорые они дали в судебном заседании, они не могут объяснить. При этом протоколы допросов ими были подписаны, хотя следователь им не дала их прочесть. В. и А. сообщили также, что во время проведения допроса в кабинете следователя находились оперативные сотрудники.

Для проверки показаний свидетелей в судебное заседание в качестве свидетеля была вызвана следователь Ц. На допросе в суде Ц. сообщила, что В. и А. только привезли Ш. в отделение милиции и завели в ее кабинет. В ходе допроса на указанных свидетелей давление не оказывалось, допрос проводился в отсутствие оперативных сотрудников. Протоколы допроса, составленные с показаний, данных В. и А., ими были прочитаны и подписаны. По окончании допроса ни от В., ни от А. возражений или замечаний на протокол не поступило.

Как показывает практика, при наличии технических и иных ошибок в протоколах допрос в суде следователей, дознавателей и оперативных сотрудников проводится также в целях установления факта нахождения того или иного лица в момент производства допроса в состоянии алкогольного или иного опьянения либо в болезненном состоянии.

Не менее важны показания следователя при проверке и оценке судом причин и мотивов изменения показаний свидетелем.

ИЗ ПРАКТИКИ. По уголовному делу в отношении М. (ч. 1 ст. 105, ч. 2 ст. 162 УК РФ) в судебном заседании для проверки показаний подсудимого в качестве свидетеля был допрошен следователь С., в производстве которого находилось дело.

В судебном заседании подсудимый показал, что в день совершения преступления находился в гостях, где распивал спиртные напитки со своими знакомыми. Затем он вышел из этого дома, а что было дальше, не помнит. Очнулся он уже в отделении милиции. Преступления, в совершении которого его обвиняют, он не совершал. Ножа при себе не имел, так как потерял его. В день задержания на нем были спортивные брюки белого цвета, темная цветная кофта, на ногах — кроссовки. Он помнит, что несколько телесных повреждений получил при задержании. Никаких вещей в момент задержания при нем не было. В отделении милиции перед ним положили на лавку джинсы, ремень, ножны, черную куртку и сказали ему, чтобы он их забрал. В протоколе задержания указано, что на нем было двое брюк, хотя на самом деле такого не было.

В опровержение доводов подсудимого следователь С. сообщил суду, что в августе 2008 г. М. был задержан, составлен протокол задержания. При производстве личного обыска в присутствии понятых была изъята одежда М. со следами бурого цвета, а также кожаные ножны и нож. В момент задержания на М. были одеты двое брюк. В протоколе задержания все указано верно: он был подписан понятыми и замечаний на него ни от М., ни от его защитника не поступало.

По окончании допроса следователя подсудимый М. пояснил суду, что после случившегося он надел вещи потерпевшего на свою одежду, так как его одежда была в крови, а сам он был в растерянном состоянии.

Процедура допроса

Возможность вызова и допроса в судебном заседании новых свидетелей, в том числе следователей и дознавателей, в производстве которых находилось дело, предусмотрена ч.8 ст. 234 и ст. 271 УПК РФ.

Поскольку вызов и допрос указанных лиц производится не по всем уголовным делам, а лишь при необходимости, включать их в перечень лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей, неразумно.

Для проверки достоверности показаний подсудимого, свидетелей, а также других доказательств, в судебное заседание необходимо вызвать следователя либо дознавателя и допросить по процедуре производства следственных действий. До начала допроса следует предупредить этих лиц об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Исходя из провозглашенного Конституцией РФ принципа состязательности и равноправия сторон, допрашивать указанных лиц должна сначала сторона, заявившая ходатайство об их вызове и допросе, затем — оппонирующая сторона и только в последнюю очередь — суд.

Процессуальные риски при допросе оперативных сотрудников судом

Козлов Александр Михайлович,
руководитель секции методики и методологии правоприменения в уголовном судопроизводстве Консультативно-методического (учебного) центра «Юристат» (г. Москва)

«Допрос лиц, осведомленных не только об обстоятельствах совершения преступления, но и о действиях по собиранию доказательств, безусловно, входит в компетенцию суда первой инстанции. Ведь суд обязан выяснить все обстоятельства, позволяющие проверить законность и обоснованность действий органов расследования по получению информации о виновности либо невиновности подсудимого.

В этом случае принцип законности реализуется не через установление запрета на допрос лиц, имеющих определенный процессуальный статус, а путем исключения из показаний лица информации, которую нельзя использовать в доказывании. Например, оперативный сотрудник может быть допрошен по вопросам, связанным с досудебным производством по делу. Источником же информации о совершенном преступлении оперативный сотрудник не является, поскольку не был очевидцем.

Из всей информации, сообщенной оперативным сотрудником, суд принимает во внимание только ту часть, которая непосредственно воспринята допрашиваемым. Так, он способен, скажем, прояснить обстоятельства производства обыска, в котором принимал участие в соответствии с ч. 7 ст. 164 УПК РФ. Правда, в подобной ситуации его показания могут ставить под сомнение достоверность протокола обыска, ведь оперативный сотрудник может сообщить информацию, которая не была отражена в протоколе. Например, что во время обыска в помещении находились и другие оперативные сотрудники, которые не указаны в протоколе обыска, а также не указано место их нахождения. Тогда возникает неустранимое сомнение в том, что обнаруженные предметы не были «подброшены» посторонними лицами, присутствие которых не было отражено в протоколе обыска.

Если в своих показаниях оперативный сотрудник касается обстоятельств совершения преступления и поясняет, что узнал о них от подозреваемого (обвиняемого), суд может принять во внимание его показания только как косвенное подтверждение правильности протокола следственного действия (если эти показания согласуются с содержанием протокола)».

Показания следователя в суде не восполняют недостатки протокола

Ельмашев Юрий Валерьевич, адвокат Адвокатской палаты г. Москвы, юридический референт Московского клуба адвокатов

«В Определении Конституционного Суда РФ от 06.02.2004 № 44-О даны разъяснения о недопустимости допроса оперативных сотрудников и следователей для «воспроизводства показаний подозреваемого, обвиняемого», если при этом не составлялся протокол допроса. Однако если протокол допроса (объяснений, явки с повинной и т. п.) был составлен, разъяснения КС РФ неприменимы.

Что касается следователя, то ситуация аналогичная. Следователь своими пояснениями в суде не может «сообщить» о показаниях допрошенного подозреваемого, обвиняемого и тем самым «дополнить» их, если эти показания не зафиксированы в протоколе допроса.

Не может следователь своими показаниями в суде дополнить и сам протокол допроса, содержание которого удостоверено подписями лиц, участвовавших в следственном действии. Например, если в протоколе не отражен факт разъяснения подозреваемому права пригласить защитника, то это «упущение» следователя нельзя устранить допросом следователя в суде и его пояснениями, что такое право подозреваемому было разъяснено, а в протоколе это не было зафиксировано «по оплошности», «по недосмотру» или «из-за нехватки времени».

Нельзя восполнить и неполноту протокола следственного действия показаниями следователя в суде и в том случае, когда в протоколе не отражены все действия следователя с начала и до завершения следственного действия.»

www.ugpr.ru

В суде по делу экс-следователя СК из Челябинска показания дала адвокат — ключевой свидетель обвинения

В Центральном районном суде Челябинска в пятницу, 27 июля, начался допрос одного из двух ключевых свидетелей обвинения по уголовному делу бывшего следователя по особо важным делам СУ СКР области Александра Козлова, обвиняемого в получении взятки в три миллиона рублей. На вопросы гособвинителя Кристины Афлитоновой ответила адвокат Елена Пешкова, которую следствие считает пособником в посредничестве в даче следователю подношения.

О том, что уже на 27 июля гособвинение вызвало первого свидетеля, защита Александра Козлова узнала практически перед заседанием, на котором изначально планировалось лишь определить порядок судебного следствия. Поскольку Елена Пешкова именно свидетель обвинения, первой задавать вопросы начала прокурор, за час попытавшись вытянуть из опытного юриста подробную картину событий. Пешкова, ожидаемо, была осторожна, на неудобные уточняющие вопросы отвечала либо размытыми фразами, либо говорила, что событий не помнит. Интересно, что судья разрешила вести фотосъемку открытого судебного заседания только до момента допроса свидетеля, причем когда рассматривалось ходатайство корреспондента Znak.com о разрешении фотофиксации всего процесса, свидетеля в зале еще не было. То есть в ходе заседания мнение Елены Пешковой не спрашивали. Хотя очевидно, что она бы ответила отказом, так как еще в коридоре попросила ее не снимать.

Итак, по версии Пешковой, в конце апреля 2017 года ее сын Сергей Телешев, работавший у Александра Козлова общественным помощником, сказал матери, что Козлов хочет с ней встретиться. Для чего — оговорено не было.

Пешкова подъехала на парковку недалеко от здания следственного управления на улице Свободы, позвонила сыну и попросила Козлова выйти.

— …Козлов мне предложил вступить в дело (о даче взятки топ-менеджеру «Ростелекома» Василию Прокопенко сотрудниками компании «Ланит Урал» Боевым и Кондаковым. — Прим. ред.) в качестве защитника, — рассказала Елена Пешкова. — Сказал, что Боев и Кондаков предлагают ему деньги за прекращение уголовного дела. Называл ли в тот раз сумму, не помню, точно сказать не могу. Я пояснила, что не могу принять защиту, так как мой сын является его общественным помощником. Он спросил, есть ли такой адвокат, кто согласится. Я сказала, что попробую спросить у своих знакомых, и обратилась к своей приятельнице Брагиной Алле Павловне, она является адвокатом. Мы знакомы очень давно. У нас, можно сказать, дружеские отношения. Если бы она ко мне обратилась с подобной просьбой, я не смогла бы ей отказать. Брагиной я рассказала то же самое, что надо принять защиту Боева и Кондакова, принять от них деньги, какие-то деньги за работу и деньги, которые они желают передать Александру Козлову. Но Брагиной я не говорила о том, что это будет (взяткополучателем. — Прим. ред.) Александр, я сказала, что это будут оперативные сотрудники ФСБ, что это они ко мне обратились с такой просьбой.

— Почему вы так сказали? — уточнила прокурор.

— Я вообще стараюсь не распространять порочащие сведения без крайней необходимости, а это порочащая информация.

— А она вам не задала вопрос, почему деньги для ФСБ? Причем тут вообще ФСБ?

— Во-первых, такой вопрос не возник, а во-вторых, они вели оперативное сопровождение по уголовному делу Боева и Кондакова.

Далее Елена Пешкова рассказала, что Брагина согласилась, тогда она взяла ее визитку и передала Козлову в ходе одной из встреч, объяснив, что просьбу, с какой он к ней обратился, может выполнить Брагина. Тогда же, вроде бы, Козлов озвучил сумму взятки в 4 млн рублей. При этом Пешкова уточнила, что всегда общалась с Козловым только через своего сына.

— Как конкретно вы довели до сведения Брагиной информацию о сумме денежных средств? — спросила прокурор.

— Сказала, что нужно взять гонорар не менее 4 млн рублей, возможно, еще какой-то гонорар за свою работу. Но эта сумма, в 4 млн рублей, была озвучена Брагиной мной. Она с Александром Козловым вообще об этой сумме никогда не разговаривала. Она даже не знала, что взяткополучатель Козлов.

При этом, по словам Пешковой, Брагина, узнав о сумме, оговорилась, что «сумма-то серьезная, действительно ли там есть чего опасаться (Боеву и Кондакову. — Прим. ред.)». Но Александр Козлов, по словам свидетеля, говорил ей, что у Кондакова с Боевым все серьезно, что могут быть сопутствующие составы. Затем передал ей на листке формата А4 сведения о том, что они обналичивали деньги и добавил: «Если этот листок увидят Боев и Кондаков, они все поймут». Затем ей были переданы уже объяснения Боева и Кондакова о том, что эти деньги, 7 млн рублей, изначально были частью взятки для Прокопенко и Воробьева, но потом они их вернули и разделили между собой.

Бумаги Пешкова отправила Брагиной фотокопиями через WhatsApp, а оригиналы, вероятно, выбросила.

— Эти сведения на самом деле могли бы помешать прекращению уголовного дела?

— Не знаю. Моя роль сводилась к тому, чтобы взять деньги у Брагиной и передать их Козлову.

— А у вас не возник вопрос, зачем убеждать в чем-то Боева и Кондакова при помощи этих документов, если, со слов Козлова, они сами предложили дать ему деньги.

— До этого — нет. Когда они стали просить Брагину снижать сумму до 2,5 млн, я засомневалась о том, что это их инициатива.

После того как Боев и Кондаков озвучили Брагиной, что могут заплатить лишь часть требуемых денег, та передала эти данные Пешковой, а Пешкова — Козлову. Козлов, по ее словам, ответил, что это возможно, но до 3 млн рублей. А затем уже Брагина договорилась о передаче денег. После этого Пешкова с Козловым не общалась.

— Козлов с вами говорил о том, каким образом он получит деньги?

— Ну… через меня. Мы с ним это не обсуждали, но это было само собой разумеющееся.

— Хотя бы раз Козлов вообще говорил вам, что эти деньги должны быть переданы ему?

— Да. С этого же все и началось, что Боев и Кондаков хотят передать эти деньги ему, а ему нужен способ передачи этих денег. А способ передачи — через адвокатов.

7 июля 2017 года Елена Пешкова по телефону узнала от Брагиной, что та взяла 3 млн рублей у Боева и Кондакова, и добавила, что передавать их пока никому не надо до момента вынесения постановления о прекращении уголовного дела.

Вечером того же дня женщины встретились около дома Елены Пешковой, и в автомобиле «Мерседес» Аллы Брагиной последняя передала ей деньги. Правда, были купюры в пакете или без него — женщина не помнит. С Козловым она не связывалась. Следом к ним подошли сотрудники УФСБ, представились, сказали, что передача денег происходила под их контролем и предложилили проехать в управление для дачи объяснений.

В УФСБ женщина написала объяснение и «для подтверждения правдивости своих показаний» согласилась на проведение в отношении себя оперативно-разыскного мероприятия.

— …Потому что на тот момент вообще все думали, что мы совершаем преступление по статье 159 УК РФ (Мошенничество), так как Брагина не могла назвать никакого взяткополучателя, — рассказала Елена Пешкова. — И если бы я не назвала взяткополучателя, то, безусловно, была бы 159-я статья. Если бы, конечно, я вину не спихнула на Брагину и не сказала бы, что деньги взяла у нее взаймы. Поэтому единственный способ, которым я могла доказать правдивость своих показаний, было написать заявление о проведении в отношении меня ОРМ с моего согласия. Я не нашла ни единственной причины, чтобы выгораживать Александра и сесть в тюрьму.

Далее, по словам Пешковой, сотрудники УФСБ сказали ей, что деньги Козлову передавать не нужно, нужно лишь с ним встретиться и поговорить. Из разговора беседы должно было быть понятно, он знает, в чем суть.

В субботу, 8 июля, Пешкова с диктофоном встретилась с Козловым, связавшись через своего сына. Разговаривали на улице.

— Я ему пояснила, что Брагина передала только половину. Он спросил, почему половину и говорил, кажется: «тогда они передали полтора…». Слово «миллиона» звучало или нет, я не помню. Он сказал еще, что вынесет постановление, когда ему вернут дело, — заключила Елена Пешкова.

На этом прокурор закончила вопрос, а адвокаты попросили время на подготовку.

— 8 августа у меня судебное заседание, в отношении меня может быть вынесен обвинительный приговор, тогда я уеду в места лишения свободы и оттуда уже точно прийти не смогу, — прокомментировала свидетель Пешкова вопрос по дате следующего вызова в суд.

В итоге заседание отложили на август.

Напомним, что в этом же суде сейчас рассматривается дело самих адвокатов — Пешковой и Брагиной о пособничестве в посредничестве дачи взятки Козлову.

© Информационное агентство «Znak»
Шеф-редактор Аксана Панова, aksana@znak.com

Свидетельство о регистрации СМИ № ФС77-53553 от 04 апреля 2013 года. Выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).

Адрес: 620026, г. Екатеринбург, ул. Мамина-Сибиряка, 126
Тел.: +7 (343) 380-81-82, e-mail: znak@znak.com

Мнение редакции может не совпадать с мнением отдельных авторов.

При использовании материалов сайта ссылка обязательна.

www.znak.com

Допустим ли допрос следователя в качестве свидетеля для подтверждения показаний, данных подозреваемым (обвиняемым) без защитника, и не подтвержденных в суде?

По существу заданного вопроса сообщаем следующее.

В соответствии с ч. 5 ст. 246 УПК РФ государственный обвинитель представляет доказательства и участвует в их исследовании, излагает суду свое мнение по существу обвинения, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства, высказывает суду предложения о применении уголовного закона и назначении подсудимому наказания.

В соответствии с ч. 3 ст. 56 УПК РФ не подлежат допросу в качестве свидетелей:

1) судья, присяжный заседатель — об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны в связи с участием в производстве по данному уголовному делу;

2) адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого — об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием;

3) адвокат — об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи;

4) священнослужитель — об обстоятельствах, ставших ему известными из исповеди;

5) член Совета Федерации, депутат Государственной Думы без их согласия — об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с осуществлением ими своих полномочий.

Исходя из вышеуказанного, законодатель не исключают возможность допроса дознавателя и следователя, проводивших предварительное расследование по уголовному делу, в качестве свидетелей, в том числе об обстоятельствах производства отдельных следственных и иных процессуальных действий.

Однако, в соответствии с правовой позицией, изложенной в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 6 февраля 2004 г. № 44-О недопустимо воспроизведение в ходе судебного разбирательства содержания показаний подозреваемого, обвиняемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтверждённых им в суде, путём допроса в качестве свидетеля дознавателя или следователя, производивших дознание или предварительное следствие.

Таким образом, положения, содержащиеся в ч. 3 ст. 56 УПК РФ в его конституционно-правовом толковании, не могут служить основаниями, допускающими возможность восстановления содержания показаний, данных подозреваемым (обвиняемым) без защитника, и не подтвержденных в суде, вопреки п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ.

Согласно п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ показания подозреваемого (обвиняемого), данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные подозреваемым (обвиняемым) в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон, исходя из предписания ч. 2 ст. 50 Конституции Российской Федерации, исключает возможность прямого или опосредованного использования содержащихся в них сведений.

Таким образом, запрещено вызывать следователя или дознавателя в качестве свидетеля в суд по обстоятельствам следственных действий, проведенных без защитника.

Для более развернутой консультации рекомендуем Вам обратиться в приемную адвоката Ивлева Сергея Сергеевича по адресу: г. Оренбург, ул. Шевченко 20В, офис 414, телефон: 8-912-351-26-42

advokativlev.ru

Сам себе адвокат

защита прав в суде без адвоката

Post navigation

Допрос понятых, следователей и оперативных сотрудников в суде

Замена протокола следственного действия показаниями понятых, следователей, оперативных сотрудников

В судебной практике распространение получило использование в качестве доказательств виновности подсудимого показания допрошенных в качестве свидетелей граждан, присутствовавших в качестве понятых при проведении тех или иных следственных действий, особенно это широко используется о незаконном обороте наркотиков. Понятые присутствовавшие при осмотре «закупщика», передаче ему технических средств, получении от него наркотических средств, при выемке, обыске и т. п., уже на предварительном следствии допрашиваются в качестве свидетелей. В качестве свидетелей допрашиваются сотрудники полиции, проводивших оперативно-розыскные мероприятия . В ходе судебного разбирательства в качестве свидетелей допрашиваются следователи проводившие допрос обвиняемых, признававших свою вину. Показания таких свидетелей занимают большую часть мотивировочной части приговора, при этом сами протоколы следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий судом не анализируются или анализируются недостаточно.

Ходатайства о недопустимости доказательств при этом защитой не заявляются, а показания вышеуказанных понятых, оперативных сотрудников, следователя, допрошенных в качестве свидетелей по ходатайству государственного обвинителя, становятся самостоятельными доказательствами виновности лиц в совершении преступлений. Зачастую происходит противопоставление протоколов следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий показаниям данных лиц.

Государственные обвинители по данным делам считают, что показания всех лиц, допрошенных по их ходатайству в качестве свидетелей, являются доказательствами виновности лица, ссылаясь при этом на п. 2 ч. 2 ст. 74 УПК РФ, согласно которому в качестве доказательств допускаются показания свидетелей, и часто суды с этим соглашаются.

Позиция Конституционного Суда РФ по этому вопросу

Вопрос о недопустимости подмены протокола допроса обвиняемого (подозреваемого), признанного недопустимым доказательством, показаниями следователя (дознавателя), допрошенного в качестве свидетеля, в настоящее время однозначно решен судебной практикой.

Еще в 2004 году КС РФ разъяснил, что положения ч. 5 ст. 246 и ч. 3 ст. 278 УПК РФ, позволяют допрос следователя в качестве свидетеля по об обстоятельствам производства отдельных следственных и иных процессуальных действий.

Однако, эти положения, должны применению в заимосвязи с другими нормами УПК РФ. Эта взаимосвязь не позволяет суду допрашивать следователя о содержании показаний, данных в ходе следствия в целях восстановления содержания этих показаний. Тем самым закон, исходя из предписания ст. 50 Конституции РФ, исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений.

Видимо аналогичным способом должен решаться вопрос и об оценке показаний понятых, оперативных сотрудников.

Показания понятых и свидетелей в качестве доказательств

Из анализа ч.1 ст.74 УПК РФ следует, что применительно к рассматриваемому случаю доказательства могут быть разделены на несколько видов, в том числе на:

1) доказательства совершения (несовершения) инкриминируемого деяния подсудимым и его виновности (невиновности) в нем;

2) доказательства законности (незаконности) проводимых следственных действий и ОРМ.

Кроме того, в гл. 8 УПК РФ в качестве «иных участников уголовного судопроизводства» указаны самостоятельные участники — свидетель и понятой.

Показания понятых, следователя отсутствуют в перечне доказательств, приведенном в ч. 2 ст. 74 УПК РФ.

Отсюда, доказательствами виновности (невиновности) лица в инкриминируемом деянии являются протоколы следственных действий и ОРМ и именно на их основе суд должен делать соответствующие выводы.

Что же делать, если сторона (обвинения или защиты) заявляет ходатайство о допросе в качестве свидетелей вышеуказанных лиц (даже если ходатайство о недопустимости доказательства не заявлялось)?

Видимо, суд вправе удовлетворить данное ходатайство со ссылкой на ч.8 ст.234 УПК РФ. Вместе с тем показания понятых, оперативных сотрудников, следователя, допрошенных в соответствии с ч. 8 ст. 234 УПК РФ, могут иметь доказательственное значение лишь при оценке допустимости доказательств — протоколов следственных действий и ОРМ (как «иных документов»), об обстоятельствах их производства, однако не могут использоваться в качестве самостоятельных доказательств виновности подсудимых, в том числе и исходя из процессуального статуса понятых и следователя.

Допрос данных лиц в качестве «свидетелей» не меняет их основной процессуальный статус. Как отметил КС РФ, ст. 56 УПК РФ определяет лишь правовой статус свидетеля в уголовном процессе, но не существо его показаний в качестве доказательств по уголовному делу.

Недопустимость использования показаний понятых в качестве доказательств в суде присяжных

Недопустимость использования в качестве доказательств виновности подсудимых вышеуказанных доказательств подтверждается судебной практикой.

Понятие доказательств, правила оценки и проверки доказательств — одинаковые для рассмотрения дел как в общем порядке, так и с участием присяжных заседателей.

Вопросы процессуального характера в силу ч. 5 ст. 335 УПК РФ, в том числе касающиеся допустимости и недопустимости доказательств, являются исключительной компетенцией председательствующего судьи, обсуждаются только в отсутствии присяжных заседателей.

Именно при решении вопроса о допустимости доказательств, перед тем, как представить доказательства присяжным заседателям, в соответствии с ч. 8 ст. 234 УПК РФ в качестве свидетелей могут быть допрошены понятые, оперативные сотрудники, следователи и т. п.

Обсуждение данных вопросов в присутствии присяжных заседателей является основанием для отмены приговора. (определение СК по уголовным делам ВС РФ по делу № 73-о04-27сп).

В случае признания доказательства допустимым присяжным заседателям предъявляются именно протокол следственного действия, явка с повинной или протокол ОРМ.

В случае признания доказательства недопустимым, показания вышеуказанных понятых, оперативных сотрудников или следователей присяжным заседателям не предъявляются, то есть доказательство «или есть или его нет», замены или подмены доказательств не происходит.

При этом в напутственном слове (очень схожем с описательно-мотивировочной частью приговора при рассмотрении дела в общем порядке) председательствующий также не вправе ссылаться на показания понятых, оперативных сотрудников, следователя, а приводит только «первоисточники» — протоколы ОРМ, явки с повинной, следственных действий и т. п (определение ВС РФ от 24.10.2008 № 41-008-76сп).

Из сказанного можно сделать вывод, что, пи проверке доказательств (в случае необходимости или по ходатайству сторон) могут быть допрошены понятые, оперативные сотрудники, следователь. Эти лица в данном случае допрашиваются в качестве свидетелей производства следственного действия или ОРМ.

Если для признания доказательства (протокола следственного действия, ОРМ, явки с повинной и т. п.) недопустимым доказательством оснований не имеется, в приговоре суд вправе ссылаться на них.

Если эти доказательства суд признает недопустимыми, то ссылаться в приговоре на показания лиц, присутствовавших при производстве следственного действия или ОРМ, явки с повинной, нельзя.

В то же время если оперативный сотрудник являлся очевидцем событий, которые проходили не в рамках ОРМ, тогда он полноценный свидетель и его показания могут иметь самостоятельное значение.

Объем доказательств виновности (невиновности) лица в совершении инкриминируемого преступления не может зависеть от вида судопроизводства.

pershickow.ru

Показания следователя в суде

Источник: Электронный каталог отраслевого отдела по направлению «Юриспруденция»
(библиотеки юридического факультета) Научной библиотеки им. М. Горького СПбГУ

Миронов, В. Ф., Шимановский, В. В.,канд. юрид.
наук,
О допросе следователей в суде в качестве
свидетелей /В. Ф. Миронов, В. В. Шимановский.
//Правоведение. -1988. — № 6. — С. 66 — 70
Статья находится в издании «Известия высших учебных заведений:» Материал(ы):

О допросе следователей в суде в качестве свидетелей.
Миронов, В. Ф., Шимановский, В. В.

О допросе следователей в суде в качестве свидетелей

Практика вызова в судебное заседание и допроса в качестве свидетелей лиц, производивших предварительное расследование по уголовным делам, получила в по­следние годы достаточно широкое распространение. Так, из 100 опрошенных нами следователей прокуратуры и МВД 42 вызывались в суд (13 — по поводу достовер­ности доказательств по делу, 29 — в связи с изменением показаний подсудимых и основных свидетелей). При этом большинство практических работников высказали сомнения в обоснованности и целесообразности таких допросов.

Есть основания считать, что в ряде случаев это действительно происходит без достаточных оснований и веских причин. Расширение подобной практики может при­вести и к отрицательным последствиям. В литературе уже отмечалось, что подоб­ные допросы не основаны на законе, и отрицательный ответ следователя на вопрос о том, допускал ли он незаконное давление на обвиняемого, не имеет доказатель­ственного значения.[1]

Так, В. Я. Дорохов отмечал: «Следователь не может быть носителем свиде­тельских показаний по поводу обстоятельств, сведения о которых он получил при производстве по уголовному делу. В частности, следователь не может быть допро­шен б судебном заседании для „закрепления» полученных км показаний от свиде­телей, потерпевших, обвиняемых. Не должен он выступать в качестве свидетеля и для подтверждения или отрицания правильности своих действий при расследовании дела. Закон не допускает в пределах одного дела возможности совмещения в од­ном лице правомочий, связанных с проведением следственных действий и приняти­ем решений по делу, с обязанностью давать свидетельские показания».[2]

В советском законодательстве, как известно, отсутствует так называемый «сви­детельский иммунитет», ибо свидетель незаменим. В виде исключения закон (ч. 2 ст. 72 УПК РСФСР) устанавливает, что в качестве свидетелей не могут допраши­ваться: а) защитник обвиняемого — об обстоятельствах дела, которые стали ему из­вестны в связи с выполнением обязанностей защитника; б) адвокат, представитель профессионального союза и другой общественной организации — об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с выполнением ими обязанностей представителя потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика; в) лица, которые в си­лу своих физических или психических недостатков не способны правильно восприни­мать обстоятельства, имеющие значение по делу, и давать о них достоверные пока­зания. Определенные особенности имеются в допросе лиц, обладающих дипломати­ческим иммунитетом.

Нет в советском праве и института отвода свидетеля», по мотивам заинтересованности последнего в исходе дела или его особых (родственных или иных) взаимо­отношений с обвиняемым, потерпевшим и другими лицами. Свидетель — это очевидец преступления и обстоятельств, которые с ним связаны.

Таким образом, никаких исключений для допроса в качестве свидетелей иных категорий граждан и должностных лиц, в частности следователей, прокуроров, судей, работников органов дознания, закон не предусматривает. Поэтому суд формально не ограничен в праве вызывать в судебное заседание для допроса в качестве свидете­лей лиц, производивших предварительное расследование по уголовному делу, так же, впрочем, как и следователь не ограничен в праве вызова в качестве свидетеля любого лица, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, относящиеся; к делу, находящемуся в его производстве (ч. 1 ст. 72 УПК РСФСР).

Следовательно, речь может идти лишь о необходимости и целесообразности подобных допросов следователей. В тех случаях, когда допрос следователя способ­ствует установлению истины по делу, он вполне оправдан.

В судебном разбирательстве нередко выявляются противоречия между доказа­тельствами, собранными на предварительном следствии и устанавливаемыми в су­де. Возникают они, как правило, в результате изменений в показаниях подсудимых; потерпевших, свидетелей. Нередко такие изменения сопровождаются ссылками на нарушение закона, допущенного следователем при собирании доказательств, применение незаконных методов следствия. Выход из создавшейся ситуации судьи, как правило, видят в вызове и допросе в качестве свидетеля следователя, не используя при этом иных возможных процессуальных и тактических средств и методов дока­зывания. Однако не исключено, что другие достоверные доказательства, собранные-с соблюдением всех процессуальных требований, могут позволить решить дело по существу.

Судьям, которые пытаются таким образом использовать показания следователя для оценки доказательств, следует учитывать, что следователь не вправе одновре­менно выполнять функции иных участников процесса, в частности свидетеля, ибо про­цессуальные функции следователя и свидетеля в одном и том же уголовном деле-несовместимы.[3] Должностному лицу, которое вело предварительное расследование, об обстоятельствах совершенного преступления известно лишь из тех фактических данных и сведений о фактах, подлежащих установлению по делу, которые были получены им из предусмотренных в законе источников доказательств и которые были им же закреплены в установленном законом порядке в соответствующих процессу­альных документах. Он не может быть лично причастен к обстоятельствам уголов­ного дела, ибо в противном случае подлежит отводу (ст. 64, 59 УПК РСФСР).

Лицо, выступающее свидетелем по делу,, может быть допрошено именно о тех обстоятельствах, которые подлежат установлению по данному делу. Но следователь в процессе расследования сам выяснял и доказывал эти обстоятельства и, как пра­вило, ничего нового, кроме того, что им было установлено по делу, процессуально закреплено в материалах следственного производства и обосновано в обвинительном заключении, утвержденном прокурором, дополнить не может.

Суд же основывает свой приговор не столько на материалах предварительного следствия, сколько на доказательствах, рассмотренных и установленных им в судеб­ном заседании (ч. 2 ст. 301 УПК РСФСР).

Использование показаний следователя для «подкрепления» доказательств ставит под сомнение правомерность его действий в целом, а неосновательные вызовы его в суд отвлекают от расследования других уголовных дел. Суд должен учесть и тот негативный фактор, что следователь ставится перед подсудимым в положение до­крашиваемого лица, по существу, вызывается на очную ставку с обвиняемым по де­лу, которое он вел. Опасение возможного вызова в суд в качестве свидетеля может в определенной степени сковывать инициативу следователя при раскрытии и рассле­довании преступлений.

К тому же следователь, допрошенный в качестве свидетеля, уже не вправе принимать участие в дальнейшем расследовании данного дела, что может вызвать определенные практические трудности при направлении дела на доследование.

Более того, если лицо, производившее предварительное расследование, было впоследствии допрошено в суде в качестве свидетеля по поводу собранных им до­казательств, то может возникнуть вопрос о сохранении доказательственного значе­ния собранных этим лицом фактических данных по делу.

Характерно, что и опрошенные нами следователи свою отрицательную позицию по данному вопросу объяснили следующими мотивами: такой допрос подрывает авто­ритет следователя, дискредитирует его в глазах подсудимого; показания следовате­ля как заинтересованного в исходе дела лица не являются доказательством; при коллизии в позициях подсудимого и следователя нужно доверять последнему; суд сам может восполнить пробелы расследования и дать оценку доказательств и без допроса следователя.

Перед правоохранительными органами стоит задача исключить из практики их деятельности отступления от закона, в том числе необъективность и предвзя­тость при расследовании преступлений. В постановлении № 15 Пленума Верховного Суда СССР от 5 декабря 1986 г . «О дальнейшем укреплении законности при осу­ществлении правосудия» подчеркивается, что суды должны тщательно выяснять со­блюдение органами дознания и предварительного следствия права обвиняемого на защиту, иных требований процессуального законодательства. При выявлении непол­ноты .предварительного расследования суду надлежит принимать меры к его вос­полнению, (вызывать дополнительных свидетелей, истребовать документы и т. п.).[4] Таким образом, ни одно заявление подсудимого или другого участника про­цесса, скажем, о вынужденных показаниях, применении на следствии незаконных методов расследования не должно быть оставлено без проверки. Причем такая про­верка должна быть проведена прежде всего самим судом.

В случае, если у суда возникает необходимость уточнить какие-либо обстоя­тельства производства следственных действий, он вправе вызвать на допрос поня­тых, которые в качестве посторонних, незаинтересованных в деле лиц присутствовали при производстве того или иного следственного действия. Суд вправе вызвать на до­прос также специалистов и других лиц, присутствовавших при производстве след­ственного действия или выполнявших поручения следователя. Так, Верховный Суд СССР указал на возможность допроса понятых и других участников следственного действия (например, в связи с пробелами в протоколе, поступ­лением жалоб) об обстоятельствах производства осмотра, обыска, предъявления для опознания и т. п.[5] При этом было уточнено, что допрос оперативных работников, наблюдавших за действиями преступников, возможен за исключением случаев, когда эти работники участвовали впоследствии в проведении следственных действий. По­следнее ограничение объясняется тем, что допрошенные лица могли бы в этих слу­чаях излагать сведения, почерпнутые из материалов дела. Допрос работников милиции допустим также по поводу оснований задержания, а также обращений к ним граж­дан с сообщениями о преступных действиях и конкретного содержания этих сооб­щений.[6]

Один из эффективных методов выявления судьями указанных противоречий — анализ содержания показаний подсудимого, потерпевшего и свидетеля, а также за­ключений экспертов, протоколов следственных действий и иных документов, содер­жащихся в материалах дела.

При анализе показаний подсудимого необходимо, в частности, сравнить меж­ду собой отдельные части показаний и выяснить, нет ли между ними противоречий, сопоставить ответ подсудимого на вопрос, признает ли он себя виновным, с содер­жанием сообщаемых им сведений о характере совершенных действий. Изучение целе­сообразно начинать с показаний, данных подсудимым при предъявлении ему обвине­ния, поскольку они, как правило, содержат наиболее полные сведения относительно обвинения в целом. Затем исследуются все остальные показания обвиняемого в хро­нологическом порядке, что позволяет, в частности, определить, изменял ли он свои показания в ходе следствия и когда это произошло.

В хронологическом порядке предпочтительно изучать и показания потерпевшего, свидетеля, чтобы составить полное представление об их существе, последовательно­сти и имеющихся противоречиях. При этом особое внимание следует обращать на первоначальные объяснения этих лиц как наиболее свежие сведения, записанные в ос­новном собственноручно и, как правило, не носящие на себе следов воздействия органа предварительного расследования.

Если в ходе сопоставления показаний одного лица обнаруживаются противоре­чия, необходимо проверить, принимались ли на предварительном следствии меры по их устранению и выявлены ли причины возникновения этих противоречий. Выяснение такого рода вопросов на предварительном следствии не означает, что суд не дол­жен возвращаться к ним в судебном заседании. С точки зрения полноты и всесто­ронности исследования обстоятельств дела, суду необходимо выяснить позицию до­прашиваемого в суде, его отношение к своим показаниям, данным им на следствии, причины изменения этих показаний.

Изучая уголовное дело, целесообразно делать дословные выписки из показаний обвиняемого, потерпевшего и свидетеля по наиболее важным обстоятельствам. Реко­мендуется также производить выписки из протоколов следственных действий, доку­ментов, заключений экспертов. Такие выписки лучше группировать по эпизодам или по каждому обвиняемому отдельно, чтобы в дальнейшем компактно рассмотреть все доказательства и оперативно выявить в судебном заседании имеющиеся в них про­тиворечия.

Другой метод выяснения судом противоречий в материалах дела — сопоставле-

ние фактических данных, содержащихся в показаниях обвиняемого, потерпевшего и свидетеля, с иными доказательствами, имеющимися в деле. Это основная часть ана­литической работы. Только таким путем можно установить, насколько подтвержда­ются или опровергаются показания этих участников процесса всей совокупностью доказательств. Необходимо учитывать, что перечисленные субъекты могут давать как ошибочные, так и заведомо ложные сведения. Судья должен всесторонне проана­лизировать показания, сопоставляя их с другими доказательствами; обратить особое внимание на характер взаимоотношений между обвиняемым, потерпевшим и свиде­телем; выяснить, имеют ли данные лица какую-либо заинтересованность в деле.

Кроме того, необходимо изучить условия, в которых лица, давшие показания, наблюдали то или иное событие (место, время, видимость и т. п.) с тем, чтобы про­верить, могут ли они добросовестно заблуждаться.

Причиной противоречий может явиться не ложность показаний, а, наоборот, недостоверность иных доказательств. Важно изучить протоколы очных ставок обви­няемого с другими участниками процесса.

Заключения экспертов и протоколы следственных действий изучаются и анали­зируются в совокупности с другими доказательствами, имеющимися в деле, путем взаимной проверки содержащихся в них данных, сопоставления с иными доказа­тельствами, установления причин расхождений и противоречий. Важно уяснить, на­сколько существенные обстоятельства дела подтверждаются одновременно докумен­тами и иными доказательствами.

И, наконец, судья определяет круг тех судебных действий, которые необходи­мо провести для устранения выявленных противоречий. В этом случае в рабочих записях обязательно должны быть предусмотрены вопросы по выяснению причин изменения показаний подсудимого, потерпевшего и свидетеля в целях последующего установления достоверных. При необходимости следует наметить производство в суде очных ставок, выезд на место происшествия и т. п.

При определении круга свидетелей, подлежащих вызову в суд, необходимо пред­усмотреть вызов тех лиц, чьи показания не только подтверждают предъявленное обвинение, но и в какой-либо мере его опровергают, по-иному объясняют то или иное обстоятельство, а также свидетелей, дающих по одному и тому же обстоятель­ству противоречивые показания.

Если выводы в заключении эксперта не соответствуют другим материалам дела, в суд должен приглашаться эксперт, а для проверки достоверности документа — его составитель.

Выяснение причин противоречий в показаниях подсудимого может быть достиг­нуто путем их оглашения в суде в порядке, предусмотренном ст. 281 УПК РСФСР. При наличии существенных противоречий между показаниями в суде и показаниями на предварительном следствии судья оглашает эти показания и выясняет, правильны ли они. Если подсудимый отвечает утвердительно, ему необходимо предоставить пра­во пояснить, как было дело в действительности, почему он дал недостоверные пока­зания и каким его показаниям следует верить.

Если подсудимый подтвердит, что его показания на предварительном следствии неправильны, нужно выяснить, давал ли он такие показания; если давал, то чем объясняет изменение их в суде. Если же он их не давал, то чем объяснит их изложение в протоколе допроса. При этом: 1) если подсудимый заявит, что подписал протокол не читая, выяснить, как он объяснит сделанную им собственно­ручную запись в конце протокола допроса; почему не заявил своевремен­но следователю о неправильной записи его показаний; 2) если же подсудимый утверждает, что он давал показания со слов других лиц под влиянием услышанного на очной ставке, в разговоре с соучастниками и иными лицами, необходимо сопо­ставить это с датами очных ставок и других событий (например, арестом и т. п.) и при расхождении потребовать объяснения; 3) если подсудимый отрицает показания на очной ставке — допросить другого участника этого следственного действия о том, какие показания давал подсудимый.

Аналогична методика выяснения причин противоречий в показаниях потерпев­шего и свидетеля.

Для проверки заявления подсудимого о применении к нему мер физического воздействия необходимо истребовать данные из медицинского учреждения, в которое он обращался, допросить лиц, содержавшихся вместе с ним под стражей и т. п. Итак, без устранения противоречий в материалах дела возможностями самого суда допрос следователя на суде представляется неправильным и, по существу, не­допустимым.

При заявлении подсудимого о применении недозволенных методов расследо­вания закон предоставляет суду право принять различные решения в зависимости от конкретных обстоятельств. Так, Ю. В. Кореневский и И. Л. Петрухин предлагают в этих случаях направлять уголовное дело для производства дополнительного рас­следования.[7]

Если в ходе разбирательства дела суд получит убедительные данные о нару­шениях закона (в частности, прав участников процесса), которые не влияют на вы­несение приговора, он вправе вынести по этому делу частное определение (ч. 2Ч ст. 21 ? УПК РСФСР) либо иным способом сообщить об этом прокурору для про­ведения проверки полученных данных и принятия необходимых мер.

В случае неполноты проведенного следствия, которая не может быть воспол­нена в судебном заседании, а также существенного нарушения уголовно-процессуаль­ного закона при производстве следствия (ст. 232 и 308 УПК РСФСР) суд возвра­щает дело для производства дополнительного расследования. В постановлении Пле­нума Верховного суда РСФСР от 21 апреля 1987 г . «Об обеспечении всесторонности, полноты и объективности рассмотрения судами уголовных дел» указано, что по за­явлению подсудимого или другого участника судебного разбирательства о незаконных методах расследования суд должен принять необходимые меры для тщательной про­верки обоснованности такого заявления. Если в судебном заседании исчерпаны все возможности для проверки названного заявления, а без этого невозможно прийти к выводу о виновности или невиновности, то дело возвращается для дополнитель­ного расследования.[8]

Если суд установит в действиях следователя признаки преступления, связан­ного с применением незаконных методов ведения следствия, он должен решить во­прос о возбуждении уголовного дела по фактам допущенных в период расследования нарушений закона.[9] Уголовное дело не возбуждается только в том случае, если не­обходима дополнительная проверка оснований для возбуждения дела.[10]

Таким образом, вызов следователей на допрос в качестве свидетеля в судеб­ное заседание может иметь место лишь в тех исключительных случаях, когда без его объяснений суду действительно невозможно устранить существенные противоре­чия и неясности, возникшие в процессе судебного разбирательства. По общему же правилу суд должен стремиться к отысканию и использованию иных возможных процессуальных и тактических приемов и способов доказывания, которые могли бы устранить сомнения, возникшие в ходе следствия.

[*] Кандидат юридических наук, заместитель председателя Военного трибунала Ленинградского гарнизона.

[** ]Кандидат юридических наук, доцент Института усовершенствования следст­венных работников при Прокуратуре СССР.

[1] Кореневский Ю. В. Криминалистика и судебное следствие//Советское го­сударство и право. 1987. №4. С. 62—63; Порубов Н. И. Допрос в советском уголовном судопроизводстве. Минск, 1973. С. 304; Алексеев В., Бойков А. Проверка и оценка судом показаний свидетеля // Советская юстиция. 1968. № 1. С. 16.

[2] Теория доказательств в советском уголовном процессе / Под ред Н В Жо-гина. М., 1973, с. 215.

[3] Вопросы уголовного права и процесса в практике Верховных судов СССР и РСФСР, 1938—1979 /Под ред. С. В. Бородина. М., 1980. С. 324.

[4] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1987. № 1. С. 9.

[5] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1967. № 3. С. 27.

[6] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1976. № 1. С. 9; 1978. № 1. С. 12—13; № 3. С. 18. См . также: Комментарий к УПК РСФСР / Под ред. А. М. Рекункова, А. К. Орлова. Ж, 1985. С. 131.

[7] Кореневский Ю. В. Указ соч. С. 63; Петрухин И. Л. Правосудие и законность//Советское государство и право. 1987. № 6. С. 81.

[8] Бюллетень Верховного суда РСФСР. 1987. № 7. С. 6—8.

[9] Ефанова В. А. Возбуждение уголовного дела судом. Воронеж. 1988. С. 44—48.

[10] Морщакова Т. Г. Проверка заявлений о нарушениях закона, допущен­ных в ходе расследования //XXVII съезд КПСС и укрепление законности и право­порядка // Под ред. С. В. Бородина, И. И. Карпеца. М., 1987. С. 202.

Если Вы не видите полного текста или ссылки на полный текст статьи, значит в каталоге есть только библиографическое описание.

law.edu.ru