Право наследования в древней руси
У русского народа первобытнообщинный строй сохранялся дольше, чем у большинства других народов. Лишь в IX веке первобытнообщинный строй (минуя рабовладельческий) заменился феодальным и образовалось государство Киевская Русь. Этот запоздалый переход к новой общественной формации, естественно, отразился и на развитии права. Если в странах Востока и в большинстве государств Европы к X веку было уже, в основном, разработано уголовное и гражданское законодательство, то у русского народа до этого времени господствовало обычное право. Лишь в XI веке в Киевской Руси появился письменный сборник феодального права — «Русская правда». В ней так же, как в первых памятниках права других славянских государств, были изложены обычаи своего народа и закреплены привилегии господствующего класса.
Наследственные отношения регулировались «Русской правдой» примерно так же, как и в других феодальных государствах Европы. Наследование допускалось по завещанию и по закону. Наследование по закону имело место во всех случаях, если не было завещания.
При наследовании по закону наследниками первой очереди являлись сыновья умершего. Наследственное имущество делилось между ними в равных долях. Наследственное имущество матери поступало тому из детей, «. у кого она жила на дворе и кто ее кормил» [1] (ст. 103) Следуя старинному общеславянскому обычаю отцовский двор всегда без раздела передавался младшему сыну (ст. 100). Дочери умершего, при наличии у них братьев, к наследованию не призывались. Незамужние дочери при выходе замуж получали от своих братьев лишь приданое. Поскольку порядок наследования в Киевской Руси носил сословный характер, дочери феодалов (при отсутствии у них братьев) признавались наследниками, а дочери зависимых людей (смердов) — наследовать не могли. Наследственное имущество крепостного крестьянина (при отсутствии у него сыновей) поступало в распоряжение князя. В этом случае князь обязан был снабдить дочерей умершего приданым при. выходе их замуж.
При наследовании по закону переживший супруг не являлся наследником. «Если жена после (смерти) мужа останется во вдовах, — говорится в ст. 93 «Русской правды», — то ей дать выдел, она же является госпожой того, что ей завещал муж, но до (самого) наследства мужа ей дела нет» [2] . Под словом «выдел» законодатель понимал возвращение жене ее имущества, находившегося под опекой мужа. Круг наследников по завещанию ограничивался лишь детьми и супругом. Внебрачные дети не могли наследовать своему отцу. Не могли наследовать своему отцу (господину) также и дети рабынь.
В XII веке Киевская Русь приходит в упадок и распадается на двенадцать самостоятельных земель. Однако «Русская правда» еще долго признавалась основным правовым кодексом во всех русских землях.
www.allpravo.ru
Оглавление:
Право наследования в Древней Руси. Выдел и раздел
«Право наследования, — скажем словами М. Ф. Владимирского-Буданова, — возникает не из искусственного измышления, а коренится в совладении лиц, живущих в одном доме с наследодателем, разделявших вместе труды приобретения имущества и право пользования им». Исследователи задружного быта единодушно настаивают на первоначальном отсутствии наследования в задружном имуществе. Смерть главы задруги не вела к открытию наследства: возникал лишь вопрос о замене усопшего старейшины другим, если только не происходило распадения задруги с разделом, а не наследованием ее имущества. Но действительно ли ту же формулу можно применить и к древней индивидуальной семье? Едва ли. Более правильным представляется тот ответ на этот вопрос, какой находим у немецких исследователей: Гирке, Кона.
«Исходным пунктом права наследования, — говорит Гирке 18,20,— была у германцев, как и у всех арийских народов, семейная община (Hausgenossenschaft)» и затем, указывая отличия германской семьи от римской, особенно в положении главы дома, замечает, что «германское право наследования основано на представлении о продолжении домашнего союза при отпадении его главы» и что поэтому при смерти домовладыки не возникают вполне новые права наследников на семейное имущество, а лишь расширяются уже существовавшие права членов семейного союза; но при этом Гирке решительно восстает против применения к имущественному праву союза отца и детей понятия «Gesammt- hand» [общее владение], настаивая на «Einhand» [единое владение] отца и на том, что с его смертью возникает «действительное наследование» (отчина); что же касается до общего владения (Gesammthand), то оно возникает лишь при ведении совместного и нераздельного хозяйства сонаследниками, причем смерть одного из них не создает наследства, а доля его остается в обладании семейной общины, из которой один член выбыл: происходит не наследование, а «консолидация» владения. Таким образом, если признать, что отец при жизни был единым субъектом владения имуществом, хотя бы как «представитель дома», а не индивидуально (такую оговорку делает Гирке), если признать его «Einhand», то нельзя говорить о простом «расширении» имущественных прав членов семейного союза при смерти отца; возникает наследство, хотя бы и нераздельное, возникает общее владение, новое право, новый тип обычноправовых соотношений. Этот «новый тип» и есть основное и характерное для древнеславянского права явление, отмеченное в его терминологии словами братство, skladna braca, род, nedil, nedilm bratri, unio, fratri indi- visi, bracia niedzielni и т. д.).
Отсутствие права распоряжения своей долей — идеальной или реальной, все равно, так как до раздела нет ни того ни другого понятия, — мешает приравнять данное взаимоотношение сонаследников их совладению, от которого следует отличать общее нераздельное владение . Выска- зыванное в печати требование, чтобы историки проводили различие между понятиями неразделенной семьи и собственно задруги, вызвало со стороны проф. Бальцера 21,21 замечание, что нераздельная семья (rodzinny niedzil) отличается принципиально от задруги — все равно, большой или малой (инокоштины Боги- шича?) — тем, что замкнута в кругу семейного родства в строгом смысле этого слова. Но ведь и для задруги — в том широком смысле, в каком термин этот употребляется в научной литера- туре — нельзя считать характерным участие в ней чужаков или хотя бы свойственников. Помимо того что у южных славян задруги, составленные чужаками искусственно, редки и неустойчивы, прием в состав задружного союза чужих по крови либо ставит их в положение неполноправное, либо санкционируется адаптацией, делая их приемышами (domazetovici). Что же касается нераздельных семей, разросшихся и усложненных сожительством ряда поколений и семей, как и введением в их состав свойственников (зятьев, принятых в дом), то между таким союзом и элементарной формой нераздельной семьи различие явно лишь количественное, а не качественное, не меняющее существа правовых отношений.
Более сложные по составу семейные общины (задруги) вырастают из нераздельной семьи в зависимости от тех или иных экономических, социальных и культурно-исторических условий, поддерживающих тенденцию к жизни и хозяйству вкупе, в более или менее людных селах, кучах, дворищах. Но правовая основа их остается той же, что и в их ячейке — простой нераздельной семье братьев-сонаследников (точнее было бы сказать единонаследников, если бы это слово не употреблялось в ином значении). Поэтому, быть может, лучше избегать термина «задруга» — пока речь идет об обычноправовых отношениях — и говорить о нераздельной семье как основном явлении древнего славянского быта и права, различая два момента в ее бытии: семью отцовскую, патриархальную и семью братскую с их, особенно последней, в правовом отношении несущественными осложнениями в личном составе.
Наиболее существенным явлением быта нераздельной семьи надо признать общее владение имуществом и общее хозяйство. И то и другое первоначально в самом полном смысле слова. Жить нераздельно — значит жить на едином хлебе. И законодательства, которым приходилось считаться с явлениями, вытекавшими из древнего склада семейного быта, стремятся признавать правовой единицей семейный союз только при полной общности в имуществе и хозяйстве. Так, например, «Законник Стефана Душана» приравнивает «братеньцев» или отца с сыновьями, хотя и держащихся «у единой коуке», но разделенных «хлебом и имением», — выделенным малым семьям (по отношению к повинностям); так, Винодольский закон допускает родных к свидетельству друг про друга только «ако стое всак по себи и раздилени ест мею собом», считая препятствием к свидетельству не родство, а сожительство в одном хозяйстве 22.
Что касается владения общим имуществом, то оно охватывает одинаково и движимое и недвижимое имение, право распоряжения которым принадлежит в братской или более сложной семье всей совокупности ее членов, а не старейшине. Наблюдаемые Богишичем явления, заставившие его признать то же правило и для союза отца с детьми, не могут быть истолкованы как исконная черта общего значения: скорее тут сказалось влияние на инокоштину более сложных форм семейного быта . Но для сложной семьи единство владения и распоряжения несомненно, так что для законности сделки на отчуждение требовалось — например, в чешском праве — письменное согласие всех братьев или стрыев, кто «владеет нераздельно», без представительства старейшины за других; точно так же и иск, обращенный на семейное имущество, можно — по чешскому праву —предъявлять либо к отцу, так как дети, хотя бы и взрослые, самостоятельно при нем не отвечают, либо, при сложной семье, ко всем ее правоспособным членам сразу, так что незаконен иск, предъявленный к старшему брату без упоминания о младших, или ко всем нераздельным братьям без упоминания живущего нераздельно с ними стрыя.
Наконец, яркий свет на строй нераздельной семьи проливают условия ее ликвидации — раздела. Полный раздел надо, конечно, отличать от выдела (добровольно или за кару) и частичного (раздел «хлеба и имения» при сохранении единства организации и жительства; раздел усадеб или усадеб и пашен при сохранении земель или одних угодий в общем владении). Нельзя, думаю, не согласиться с Кадлецем, что первоначально «задружное» право знало лишь выключение отдельного члена из задруги за кару или отречение его от нее, без права для задругаря требовать, чтобы ему была выделена часть из общего имущества. Но фактически обосновать это мнение на основании имеющихся данных довольно трудно, по крайней мере не выходя за грань славянского материала. Выдел же отдельного лица по добровольному соглашению характерен лишь в том отношении, что тем самым разрывается всякая его правовая связь с оставшейся в нераздельном дворище семьей 24. Что касается различных форм частичного раздела, то, как ни важен он для истории землевладения, не буду на нем останавливаться, как не имеющем отношения к ближайшим целям моего изложения. Зато полный раздел представляет значительный интерес. Характерно, прежде сего, довольно большое разнообразие условий, на каких он происходит. При разделе обычно различают наследственное имущество (недвижимое: отчину, дедину, старую баштину) от новоприобретенного (при жизни делящих). Последнее обыкновенно делится поголовно, но с некоторой надбавкой в пользу старшего поколения (как дольше участвовавшего в работе: «да сваки труд свою плацу приме», как поясняет Полицкий статут); поголовно делится и движимое имущество. Что касается вотчины, то относительно нее редок поголовный раздел; преобладает деление по коленам или линиям ог общего предка, дележ поровну, но не между всеми наличными членами семьи, а либо между членами старшего их поколения, покрывающими, так сказать, своих нисходящих, либо по предкам — дедам, прадедам наличных участников, т. е. по первым нераздельным братьям, сонаследникам первого отца, основателя данной разросшейся нераздельной семьи. Этот преобладающий обычай любопытен потому, что, казалось бы, наглядно подтверждает две высказанные выше мысли: 1) что сложные нераздельные семьи происходят от братской семьи сонаследников; 2) что древнее семейное право не знало полноправия взрослых сыновей при отце в составе инокоштины. Иногда, при всех формах раздела, последний старейшина получает некоторый лишек (старейшинство, изврштина; «на старейший путь», — сказали бы на Руси).
Выдел и раздел веду г к образованию новых единиц, которых названия разнообразны: инокоштина, особеньяк, дел, одилиена куча и т. д. Раздел окончательно разрушает семейный союз, если, конечно, раздел полный. Подобно тому как выдел отдельного члена окончательно разрывал его правовую связь с прежней семьей, так и полный раздел устраняет такую связь между вновь возникшими единицами. Выраставшее из принадлежности к нераздельной семье право на часть ее имущества при наследовании или разделе не могло повести к возникновению права на наследование имущества, оставшегося по смерти раздельно живших и ведших свое обособленное хозяйство родственников. «Никогда, — замечает по этому поводу Кадлец, — в древнейший период наследство не переходило к выделенным сыновьям или братьям наследодателя, но становилось выморочным».
Остается сделать несколько замечаний относительно форм семейной организации. Ее основная черта — в значении и положении главы нераздельной семьи, называемого старейшиной, старостой, домачином, главарем, господарем, большаком, газдой и т. п. И в этом вопросе необходимо провести упомянутое выше различие между отцовской (дедовской) семьей и нераздельной семьей более сложного состава. Тот первичный и основной тип семейного союза, хотя бы и количественно разросшегося, о котором Кадлец замечает: «. . .первоначально и пока задруга была не слишком велика, старейшиной бывал, конечно, предок всех членов задруги. . .; еще и теперь, где задруга ограничивается меньшим числом членов, домачином обычно бывает отец или дед», — не мог не заключать в своем строе некоторых существенных отличий сравнительно с союзом без «прирожденного старосты». Выше были приведены указания на признание за таким «старостой» более широких прав по распоряжению семейным имуществом, чем обычно отводится на его долю в характеристиках «задружного» быта. Полагаю, далее, необходимым придать общее значение заключению Бальцера относительно преувеличенности — по отношению к польскому праву — мнения, что оно вовсе не допускало завещания: «Мнение это справедливо, поскольку касается передачи наследства по завещанию лицам, не связанным с наследодателем узами крови; зато в круге родни свобода завещательных распоряжений шла уже очень далеко в старом нашем праве, как естественное следствие власти родового старосты» . Это замечание проф. Бальцера полную силу получает, если не терять из виду, что материал его наблюдений в польской старине касается нераздельной семьи сравнительно очень узкого родственного состава и что право «завещательных распоряжений», вытекающее из «власти родового старосты», обосновано им 26 именно по отношению к «прирожденным старостам». Собственно речь тут идет о завещательном распоряжении (testamentie) особого типа, обозначаемого в древнерусском праве термином «ряд». «Содержание этого распоряжения не есть назначение наследника (в чем заключается вся сущность римского тестамента), а лишь разделение имущества между готовыми (законными) наследниками» . Не вижу никаких оснований для признания нормы Русской Правды: «Аже кто умирая разделить домъ свой дЪтемъ на томъ же стояти» (ст. 121 III ред. по изд. В. И. Сергеевича) 25 позднейшей, тем более что правило ст. 130: «А дворъ безъ дЪла отень всякъ менше- му сынови» хорошо освещается южнославянским обычным правом, по которому, если раздел производится при жизни родителей, родной дом достается обыкновенно младшем сыну, при котором старики и доживают свой век. Следует, по-видимому, признать, что в руках «прирожденного старосты» была значительная власть в деле выдела и раздела между детьми — в форме «ряда», устанавливаемого им и осуществляемого либо при его жизни, либо по смерти. Мало того, славянское обычное право знает и случаи назначения (точнее, номинации или десигнации) «прирожденным старостой» преемника при переходе патриархальной семьи в сложную нераздельную братскую семью, причем обычно этому назначению предшествует заместительство намеченным преемником престарелого главы в функциях старейшинства.
Как было упомянуто, при смерти главы семьи первоначально, если не происходит раздела, вся отчина переходит нераздельно ко всем детям . Сохраняя нераздельность, братская семья сохраняет и организацию, во главе которой стоит старейшина. Такая нераздельность владения, хозяйства и организации может сохраняться при благоприятных условиях в течение ряда поколений. В сложной нераздельной семье единство владения не оставляет места для возникновения наследования. Со смертью данного старейшины на очередь ставится вопрос лишь о преемстве во власти главы данного союза. И решается он в обычном праве крайне разнообразно.
Точнее, быть может, было бы сказать, что славянское обычное право не выработало сколько-нибудь общей нормы в этом отношении, допуская различные варианты на практике. Кроме номинации предшественником встречается и естественный переход старейшинства к наиболее влиятельному, и узурпация, и избрание членами нераздельной семьи. Часто домачином становится старший из сыновей умершего отца или старший из братьев предыдущего старейшины; но возможно и признание старейшинства за младшим, как более способным и влиятельным. Предпочтение старших по возрасту независимо от их генеалогического положения естественно ввиду большого их авторитета и опытности. Наконец, нередки явления избрания, ничем кроме личного мнения, по-видимому, не обусловленного. Кое-где у южных славян, где задружный быт развился сложнее, наблюдается допущение к старейшинству провизорно, в виде опыта — на 1—2 года, даже на 40 дней, пока не выяснится, кто более подходящий. Возможно, несмотря на поговорку «Где жена кучи кучу, ту нема ни кучи, ни кучища», избрание женщины на старейшинство. Собранный исследователями обширный сравнительно-исторический материал ведет к заключению, что в обычноправовом сознании славянства не установилось твердых представлений о каком-либо правильном порядке перехода старейшинства, раз оно не прирожденное патриархальное, от одного лица к другому 2’\
bibliotekar.ru
Право наследования в древней руси
Русская Правда выделяет два основания наследования: по завещанию и по закону. Круг наследников ограничивался одной нисходящей линией. Приоритетным является наследование по завещанию. Преимущественным правом при получении наследства обладали сыновья, в случае отсутствия у наследодателя сыновей: имущество смердов переходило к князю, а имущество бояр и дружинников — к дочерям. Вдова наследодателя получала имущество на прожиток. При этом Русская правда содержала нормы наследственного права, упоминая только движимое имущество.
§ 1.3 Псковская судная грамота 1467 года
В XIII веке Киевское княжество окончательно утратило свое значение славянского государственного центра. Государство это было разделено между сыновьями и внуками Владимира Мономаха и перестало существовать как единая держава Рюриковичей. Единая Древняя Русь распалась на полтора десятка самостоятельных княжеств. Из него выделились и обособились и ранее тяготевшие к самостоятельности отдельные земли — княжества: Новгородское, Галицкое, Волынское, Турово-Пинское, Черниговское, Ростово-Суздальское, Полоцкое, Смоленское. Впоследствии это дробление шло все дальше и дальше.
В конце XII века Новгородом был подписан международный договор с немцами, который стал одним из источников будущей кодификации Новгородской и Псковской судных грамот[17]. Спорна датировка обоих памятников права. Обычно их относят к концу XV века.
От Новгородской судной грамоты XV века сохранился отрывок, содержащий нормы судоустройства и процессуального права.
Псковская судная грамота XV века сохранилась полностью. Грамота представляет собой кодификацию псковского законодательства, принятую вечем в 1467 году. На ее содержание существенное влияние оказало законодательство Новгорода, так как до середины XIV века Псков был городом Новгородского государства. Псковская судная грамота состоит из 120 статей.[18] По сравнению с Русской Правдой в ней более обстоятельно регламентировались гражданско-правовые отношения.
Псковская грамота делила наследство на два вида: по завещанию и по закону.
Владелец имущества мог распорядиться, кому какую долю своего имущества он оставлял. В завещании назначались душеприказчики как исполнители воли покойного, а также прописывались все долги покойного и доли других лиц. Завещание составлялось при священнике и посторонних свидетелях и хранилось в лавре Св. Троицы.
Наследниками умершего по завещанию могли быть как наследники по закону, так и те, которых без завещания закон не допустил бы к наследству. Наследование по закону называлось «отморщиной», наследование по завещанию — «приказом».
Псковская грамота не ограничивала права наследства одной нисходящей линией, а расширяла эти права на всех родственников нисходящей, восходящей и боковой линий. По Русской Правде у смерда полными наследниками были только сыновья, а дочери смерда получали из его имущества только часть; по Псковской грамоте этого не было — по ней как сыновья, так и дочери признавались полными наследниками и у бояр, и у крестьян.
Всем родственникам одной степени даны совершенно одинаковые права на наследство — как мужчинам, так и женщинам (замужним и незамужним).
Относительно наследства мужа после бездетной жены или жены после бездетного мужа псковский закон полагал, что тот или другая получали имение только в пожизненное владение и до вступления во второй брак. Здесь закон формулируется иначе, чем в Русской Правде.
По Псковской грамоте вдова получала наследство после своего мужа только тогда, когда он умирал бездетным, и притом получала только в пожизненное владение и до второго замужества, стало быть, без права отчуждения, не в полную собственность.
Псковская грамота указывала на последствия принятия наследства или те обязательства, которые принимал на себя наследник. Наследник имения, вступая во все права собственника этим имением, принимал на себя все обязательства по нему. Поэтому, с одной стороны, он имел право начинать иск по всем долгам покойного на других, а с другой — обязывался отвечать по всем долговым искам на покойном, если только он не отказывался от наследства. Такой отказ от всех прав на наследство закон допускал для наследников только в том случае, когда они жили с покойным не в одной семье и не состояли в одном капитале.[19]
В наследственном праве Псковская судная грамота предусматривала случаи, когда имущество поступало по завещанию не в собственность наследника, а лишь в его пожизненное пользование. Такое имущество, он не мог отчуждать ни под каким предлогом.
Псковская судная грамота распространяет порядок получения материнской доли наследования на выдел сына: только тот из сыновей, кто кормил мать и отца, имеет право на получение своей доли наследия. Также Псковская судная грамота говорит о правах на пользование матерью имуществом детей (до ее смерти), если она не выходила замуж вторично.
По Пространной Правде подобный случай само собой разумелся.[20]
Псковская судная грамота охраняла крестьянскую собственность. Имение крестьянина переходило к его наследникам, которые при принятии наследства должны были удовлетворить его господина за покруту. Самовольно господин не имел права брать крестьянское имущество. В противном случае наследники крестьянина могли предъявить иск господину.
Если крестьянин умирал на селе господина, не оставив после себя ни жены, ни сына, ни брата, ни других родственников, которые бы жили вместе с ним, то господин мог удовлетворить себя за покруту известной частью из имущества крестьянина не иначе, как продав это имущество в присутствии двух приставов, губных старост и сторонних людей. В противном случае родственники крестьянина, жившие в других селах, могли требовать возврата проданного имения.
Охраняя собственность крестьянина, Псковская грамота обеспечивала неприкосновенность прав собственности господина, который мог предъявлять иск крестьянину не только по записи, но и без нее.[21]
Подводя итог к вышесказанному, можно отметить, что в наследовании по закону расширен круг наследников до восходящей и боковой линий. Сняты ограничения в правах наследования лицами женского пола у крестьян. Наследственное право приобретает универсальную правопреемственность; особое внимание уделено обязательствам наследодателя по долгам, принимаемые наследником вместе с имуществом и имущественными правами. Завещание приобрело обязательную письменную форму. Появилась возможность отказа от наследства.
Итак, можно сделать вывод, что наследование по древнерусскому праву ограничивалось тесным кругом семьи. Боковые родичи не имели никаких прав на наследство. Этот принцип постепенно меняется, и можно говорить о том, что именно в расширении круга родственников, призываемых к наследованию, состоит, как мы увидим далее, сущность исторического развития русского наследственного права. Этот процесс идет параллельно с расширением прав частной собственности, с ростом индивидуализма и значения личности, с постепенным ослаблением связей между членами родственного союза — семьи.[22]
Глава II. Наследственное право в период русского централизованного государства xiv-xvii веков
§ 2.1 Развитие института наследования в период XIV-XVI веков
На грани XIV века территориальное дробление русских княжеств прекращается, уступив место их объединению. Создание Русского централизованного государства выразилось в объединении ранее независимых государств-княжеств в одно — Московское княжество и создании централизованного государственного аппарата. Процесс объединения земель вокруг Московского княжества начался в конце XIII века и закончился в начале XVI века. К Москве были присоединены Новгородская и Псковская республики, Рязанское княжество, Смоленск и многие другие территории.
В XV-XVI веках в сфере наследственного права проявилась тенденция к постепенному расширению круга наследников и правомочий наследодателя. Наследники по завещанию могли предъявлять иски и отвечать по обязательствам наследодателя только при наличии оформленного завещания, подтверждающего эти обязательства («доклады» и «записи»). Наследники по закону искали и отвечали по таким обязательствам «без докладу» и «без записи».
ua.textreferat.com
Наследственное право
Наследство в Русской Правде носит название статка или задницы, то есть того, что оставляет после себя уходящий в другой мир. Русская Правда, перечисляя вещи, переходящие к наследникам, знает лишь движимости (дом, двор, товар, рабов, скот), ничего не говоря о землях, очевидно, в силу того, что право собственности на землю находилось, как мы уже отмечали, в стадии становления и не достигло того уровня, при котором закон определяет процедуру передачи собственности по наследству. Наследование осуществлялось по двум основаниям: по завещанию и по закону (или по обычаю). Наследование по завещанию (ряду) по своей сути не отличалось от наследования по закону, ибо допускало к наследованию только тех лиц, которые бы и без него вступили в обладание имуществом. То есть завещание имело целью не изменение обычного (законного) порядка наследования, а лишь простое распределение имущества между законными наследниками.
Согласно выражению «если без языка умрет», завещания в древности выражались в словесной форме как коллективная воля всей семьи под руководством её главы –- отца. А вообще правом делать завещание обладали в Русской Правде отец и мать по отношению к детям и муж по отношению к жене (выдел части имущества).
Кто же обладал правом наследования? Исключительно члены семьи. Лицам, не принадлежащим семье, завещать имущество было нельзя. Как правило, имущество делилось поровну между всеми сыновьями без преимуществ старшинства. Более того, младший сын пользовался той привилегией, что в его долю всегда входил дом с двором. Она объясняется, вероятно, тем обстоятельством, что старшие братья ко времени открытия наследства успевали уже обзавестись собственным хозяйством.
Разрушение патриархальных отношений рождает тенденцию к развитию свободы завещательных распоряжений, но она не выходит за рамки права отца завещать одним сыновьям и лишать наследства других. Кроме того, христианские традиции заставляют включать в число наследников церковь, получающую часть имущества «по душе» (на помин души). Важно отметить, что матери располагали большей свободой распоряжения своим имуществом, чем отцы. «А матерня часть детям ненадобна, – гласит закон, – кому мать захочет, тому и отдаст». Мать могла отдать добро одному из сыновей первого или второго мужа, если он был, отдать тому, кто был к ней «добр». Если же все сыновья оказывались «недобрыми», непочтительными («лихими»), то можно было отдавать имущество дочерям. Таково было наследование по завещанию.
В наследовании по закону участвовали дети умершего, вдова и церковь. Жена могла пользоваться имуществом или его частью только до смерти, после чего оно переходило к детям. После матери наследовали те дети, у которых она проживала. К наследованию без завещания призывались все сыновья («паки без ряду умрет, то всем детем»). Дочери же при сыновьях исключались от наследства, ибо, выйдя замуж, основав свою семью, они полностью переходили на обеспечение мужа. Единственное, на что они могли претендовать, это содержание до замужества и приданое при вступлении в брак. Дочери смердов не могли наследовать и при отсутствии сыновей-наследников. Имущество таких семей считалось выморочным и поступало в княжескую казну. «Аще смерд умре, то задница князю, аще будут дщери у него дома, то даяти ни нее, аще будут замужем, то не даяти части им». Только имущество бояр, не имевших сыновей, переходило по наследству к дочерям (ст. 91 Пр. Пр.).
От наследства исключались также незаконнорожденные дети (вне церковного брака) и дети от рабынь – наложниц, которые по смерти отца получали вместе с матерью лишь свободу.
Итак, можно сделать вывод, что наследование по древнерусскому праву ограничивалось тесным кругом семьи. Боковые родичи не имели никаких прав на наследство. Этот принцип постепенно меняется, и можно говорить о том, что именно в расширении круга родственников, призываемых к наследованию, состоит, как мы увидим далее, сущность исторического развития русского наследственного права. Этот процесс идет параллельно с расширением прав частной собственности, с ростом индивидуализма и значения личности, с постепенным ослаблением связей между членами родственного союза – семьи.
lawtoday.ru
10. Наследование в Древней Руси
Для наследственного права важное значение имела социальная принадлежность субъектов. Дочери бояр и дружинников имели право наследования, а у смердов наследовать могли лишь сыновья, при отсутствии сыновей имущество считалось выморочным и поступало в пользу князя. Наследственная масса делилась между сыновьями поровну, но младший сын имел преимущество — он получал двор отца. Незаконнорожденные дети наследственных прав не имели, но если их матерью была раба-наложница, то они вместе с ней получали свободу.
В глубокой древности наследование осуществлялось на основе обычного права, с правом всего коллектива на какую-то часть имущества. Ранее всего индивидуализировалось наследование движимости лук, копье, топор. Возникло деление наследственной массы на доли: часть — коллективу, часть — семье, часть — по усмотрению самого лица.
Наследование на основе обычного права в видоизмененной форме входит в общегосударственный закон. Видимо, параллельно развивались завещательные отказы, ограниченные долями в пользу ближайшим родственникам. Можно выделить две формы наследованиям по закону и по завещанию. Отстранение женщин от наследования не может рассматриваться как средство не сознательного принижения. Выходя замуж за члена другого рода, они не могли забирать имущество, нажитое членами своего рода. Воевали за новые территории мужчины и обрабатывали землю мужчины, поэтому институт наследования недвижимости по мужской линии устойчив у всех европейских народов.
Право родни на долю из штрафов в случае убийства закреплено в ст. 4 договора с Византией 911 г. Видимо, родственники в любых случаях могли претендовать на часть имущества. В остальном договор рисует картину развитого наследственного права, где действует первенство завещания над законом. Статья 13 гласит: Если кто из русинов умрет, не урядив своего имения, будучи на службе в Византии, а родственников там не имеет, то возвращается имущество близким родственникам на Русь. Если оставит завещание, то имущество идет тому, в пользу кого составлено завещание. Правда, следует иметь в виду, что такая развитая форма предписывается имущей среде, в крестьянских общинах обычное наследование продолжало действовать.
Споры о наследстве возникали довольно часто, и Уставы церковные Владимира I и Ярослава Мудрого взяли эти тяжбы родственников под свою юрисдикцию. Но поскольку положение церкви в это время не было достаточно прочным, нормы о наследовании имущества, вошедшие в Русскую Правду, расписаны очень подробно, видимо, во избежание коллизий языческих обычаев и христианских установок индивидуализированной семьи. Институт наследования в Русской Правде — один из наиболее разработанных.
В Пространной Правде имеется целый устав о наследстве ст. 90 — 95, 98 — 106. Две первые статьи ст. 90, 91 закрепляют древние ограничения в общинах смердов: имущество умершего, не оставившего сыновей, переходит князю, дочерям до замужества выделяется часть на приданое. В то же время в среде дружинников и бояр действовал иной принцип: наследство князю не идет, его наследуют дочери. В остальных статьях регулируется наследование на базе частной собственности и индивидуального хозяйства.
Общий принцип известен еще по Договорам с Византией: приоритет наследования по завещанию с обеспечением законных долей членов семьи. Статья 92 гласит: Кто, умирая, разделит свой дом детям, на том стоять, кто без ряда умрет, всем детям идет имущество. Наследование по завещанию ограничено сыновьями и женой, дочери получают только часть ст. 93, 95. Дети от первой жены имеют право на часть имущества, принадлежащего матери ст. 94. Дети от рабыни не наследуют ничего, но получают с матерью свободу ст. 98. Во всех случаях двор переладит младшему сыну ст. 100 как менее способному к самостоятельному существованию. Имущество малолетних детей находится под управлением матери: если она выходит замуж, то назначается родственник-опекун. Мать, опекун, отчим отвечают за это имущество и несут материальную ответственность за его утрату. Своей частью имущества мать распоряжается самостоятельно, может завещать его детям, лишать их наследства, если они будут лихи ст. 106.
Такой порядок наследования обеспечивал имущественные права всех членов семьи и в целом просуществовал до того момента, когда к наследованию стали допускаться женщины. Одновременно установилась зависимость благополучия детей мужского пола от воли завещателя как основа доброго отношения к родителям, при сохранении младшим детям гарантии средств к существованию.
studfiles.net