Можно ли задавать суду вопросы

Ваш вопрос снят председательствующим!

На практике стороны достаточно часто прибегают к ходатайствам к суду о снятии или отклонении вопроса оппонента, заданного подсудимому, потерпевшему, свидетелю либо иному участнику уголовного судопроизводства. В этом праве адвоката или прокурора следует рассматривать развитие принципа состязательности в уголовном процессе.
Однако УПК РФ не содержит необходимых правовых норм, которые в должной мере регулировали бы процедуру и основания для отклонения вопроса, заданного сторонами.
Вопросы, которые в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, подлежат отклонению председательствующим, следует расценивать как недопустимые вопросы.
Так, согласно ч. 1 ст. 275 УПК РФ (Допрос подсудимого): «Председательствующий отклоняет наводящие вопросы и вопросы, не имеющие отношения к уголовному делу».
В соответствии с ч. 4 ст. 335 УПК РФ: «Присяжные заседатели через председательствующего вправе после допроса сторонами подсудимого, потерпевшего, свидетелей, эксперта задать им вопросы. Эти вопросы формулируются председательствующим и могут быть им отведены как не относящиеся к предъявленному обвинению».
Как видно из приведенных правовых норм председательствующий отклоняет недопустимые вопросы только при допросе подсудимого, однако при допросах потерпевших и свидетелей такое право не закреплено, а в суде с участием присяжных заседателей председательствующий отклоняет недопустимые вопросы, заданные только присяжными заседателями и не отклоняет вопросы, заданные, например, прокурором или адвокатом.
Если следовать буквальному толкованию процессуального закона, то недопустимые вопросы отклоняются самим председательствующим и соответствующего ходатайства стороны для этого не требуется.
Из анализа ст. 37 УПК РФ, ст. 246 УПК РФ и ст. 47 УПК РФ, ст. 53 УПК РФ, ст. 248 УПК РФ, регулирующих права сторон обвинения и защиты, то о праве заявить ходатайство об отклонении вопроса, заданного оппонентом, вообще ничего не говорится.
УПК РФ достаточно оригинально классифицировал недопустимые вопросы: в обычном суде — это вопросы наводящие и не имеющие отношения к уголовному делу, а в суде присяжных — это вопросы, не относящиеся к предъявленному обвинению.
Хотя и абсурдно звучит, но получается, что в суде присяжных наводящие вопросы присяжным задавать не запрещается в отличие от суда в ином составе. Сложно подобрать какую-либо аргументацию, подкрепляющую такую логику законодателя.
Что касается УПК РСФСР, то в нем согласно ст. 283 УПК при допросе свидетелей устранялись вопросы, не имеющие отношения к делу, а в суде присяжных, согласно ст. 446 УПК, отклонялись вопросы присяжных заседателей, не имеющие отношения к делу, а также наводящие или оскорбительные.
Нетрудно заметить, что в УПК РСФСР наряду с наводящими и не имеющими отношения к уголовному делу, отклонялись и оскорбительные вопросы, чего нет в УПК РФ.
Может быть законодатель не против, чтобы они задавались?
Нет в новом процессуальном законе доступного толкования в ст. 5 УПК понятия «наводящий вопрос», «вопрос, не имеющий отношения к уголовному делу», а также «вопрос, не относящийся к предъявленному обвинению», что создает благодатную почву для судебного произвола, недобросовестный председательствующий в силу своего непредсказуемого внутреннего убеждения может посчитать любой вопрос наводящим или не относящимся к уголовному делу.
Так случается достаточно часто, когда судья, вопреки закону, находясь в процессуальном альянсе с прокурором, фактически осуществляет уголовное преследование.
К примеру, подсудимый обвинялся в совершении изнасилования. Стороне защиты стало известно, что за последний год потерпевшая дважды обращалась в прокуратуру с заявлениями о совершенных в отношении нее изнасилованиях при обстоятельствах, вызывающих обоснованные сомнения. Впоследствии данные уголовные дела были прекращены за непричастностью обвиняемых в совершении преступления.
Сторона защиты, с целью выяснения достоверности показаний потерпевшей, задавала вопросы, связанные с предыдущими фактами расследований, которые косвенно подтверждали доносительский промысел потерпевшей и ложность ее показаний, однако суд невозмутимо данные вопросы отклонил, как не имеющие отношения к предъявленному обвинению, при этом заданные вопросы в протокол не занес, а замечания на протокол в этой части отклонил.
Ходатайства защиты о приобщении к материалам уголовного дела постановлений о прекращении уголовных дел по ее предыдущим заявлениям оставил без удовлетворения по тем же мотивам.
Суд был уверен в доказанности вины подсудимого, так как располагал стандартным пакетом доказательств: уличающие показания потерпевшей, косвенные свидетельства лиц, знавших об изнасиловании с ее слов и экспертное заключение о незначительных телесных повреждениях, однако не учел то принципиальное обстоятельство, что в фундаменте этих доказательств находились только показания потерпевшей, достоверность и объективность которых суд проверять не пожелал, отклонив вопросы защиты и считая их не имеющими отношения к делу. Не выяснив мотивов дачи потерпевшей показаний, суд мог вынести неправосудный приговор.
Данный пример наглядно демонстрирует, какие негативные для правосудия последствия могут последовать из-за отсутствия законодательного толкования понятия «вопрос, не имеющий отношения к уголовному делу».
Не ясно, каким содержанием наполнял законодатель понятия «вопрос, не имеющий отношения к уголовному делу» и «вопрос, не относящийся к предъявленному обвинению».
Совершенно очевидно, что основания для отклонения вопросовпредседательствующим в новом УПК РФ неоправданно сокращены и не охватывают всего многообразия недопустимых вопросов, которые задаются в судах.
Не вызывает сомнений тот принципиальный момент, что снятые вопросы, подлежат занесению в протокол судебного заседания хотя бы для того, чтобы вышестоящая судебная инстанция смогла бы проверить правильность действий суда.
Однако ст. 259 УПК РФ о протоколе судебного заседания молчит по поводу отклоненных вопросов. Есть, правда п. 6 ч. 3 ст. 259 УПК РФ, согласно которому в протоколе обязательно указываются заявления, возражения и ходатайства, участвующих в деле лиц и ходатайство об отражении в протоколе суда отклоненного вопроса должно удовлетворяться. Если же такого ходатайства не поступит, то суд, руководствуясь ст. 259 УПК РФ, не станет заносить такой вопрос в протокол.
Неудачное правовое регулирование недопустимых вопросов в суде создает массу проблем. Закон заметно отстает от практической деятельности.
Считаю, что ст. 277 УПК РФ и ст. 278 УПК РФ, регламентирующие порядок допроса потерпевшего и свидетелей в ходе судебного следствия, необходимо дополнить правом стороны ходатайствовать перед председательствующим об отклонении, кроме наводящих следующих вопросов:
1.Заданных в некорректной и оскорбительной форме.
Не ясно, почему УПК РФ не воспроизвел старый процессуальный кодекс, может быть для его составителей настолько очевидна недопустимость оскорбительных вопросов, что об этом не стали указывать вообще. Однако вряд ли такой подход представляется оправданным, поскольку то, что очевидно для одного правоприменителя, может быть совсем не очевидным для другого.
2.Не имеющих отношения к обстоятельствам, подлежащим доказыванию, предусмотренным ст. 73 УПК РФ.
Полагаю, что именно такая формулировка предпочтительнее указанной в законе. В этом случае сторона может аргументировать обоснованность и допустимость своего вопроса со ссылкой на конкретное обстоятельство, подлежащее доказыванию, применительно к ст.73 УПК РФ.
3.Ранее выясненным в суде.
Нередко стороны прибегают к тактике задавания вопросов, ранее выясненных с целью получения иного более благоприятного ответа допрашиваемого. Неединичны случаи, когда судья после вопросов сторон, начинает задавать вопросы, ранее выясненные прокурором или защитником, но делает это «напористо и наступательно», в результате ответы даются совершенно иные, чем ранее. А когда сторона, заметив противоречия в показаниях свидетеля, пытается их выяснить, то задаваемые вопросы отклоняются председательствующим как им же ранее выясненные.
4.Требующих специальных познаний, которыми очевидно не располагает допрашиваемый.
Например, когда свидетелю, инженеру по профессии, задается вопрос: «Как Вы думаете, могли ли имеющиеся у потерпевшего на лице повреждения образоваться при падении?»
5.В которых осведомленность свидетелей вытекает из незаконно проведенного следственного действия.
Речь идет о случаях, когда, например, протокол обыска признан судом недопустимым доказательством в ходе предварительного слушания, а сторона обвинения пытается выяснить вопросы, связанные с порядком его проведения, у свидетелей-понятых.
6. Связанных с понуждением дачи тех или иных показаний под угрозами.
Угрозы начинаются с повторного разъяснения санкции статей УК РФ в случае дачи нежелательных показаний. Когда прокурор в суде говорит свидетелю: «Вы видимо забыли, что Вас предупредили об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, Вы, наверное, ищите проблем, я их Вам обеспечу, вы, что хотите сесть и т.д.» и далее следует вопрос.
7. Основанных на искаженных ответах.
К сожалению, об этом не всегда задумываются не только адвокаты, но и прокуроры, которые нередко упражняются перед присяжными заседателями в хитрых уловках, замешанных на неточной, нравственно неопрятной речи.
Об одной такой уловке рассказывает П.С. Пороховщиков: «Свидетель показал, что подсудимый растратил от восьми до десяти тысяч; обвинитель всегда повторит: было растрачено десять тысяч; защитник всегда скажет: восемь. Следует отучиться от этого наивного приема, ибо нет сомнения, что судья и присяжные всякий раз мысленно поправят оратора не к его выгоде» (П.Сергеич «Искусство речи на суде», Тула «Автограф», 1999г.)
8. Основанных на предположении допрашиваемого, а также на слухах, когда последний не может назвать источник своей осведомленности.
Получив ответ, что свидетель в период совершения кражи находился в другом городе и никакой информацией о лицах ее совершивших не владеет, сторона пытается выяснить у него вопросы типа»: «А как Вы думаете, мог ли кражу совершить гр-н Н?». Такие вопросы подлежат отклонению, поскольку ответы на них в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ являются недопустимыми доказательствами.
9.Неконкретных.
Такие вопросы непонятны для отвечающего и из них не ясно, чего же хочет выяснить их задающий.
Например: «И что же дальше?», «А потом?». «И куда же Вы его….?».
10. Касающихся адвокатской тайны и тайны исповеди.
Вопрос, заданный подсудимому: «Что же Вам посоветовал ваш защитник?» или «Что Вы рассказали своему защитнику?».
11. Основанных на даче стороной правовой оценки тем или иным обстоятельствам.
Например, свидетель обвинения показал, что он приобрел имущество, добытое преступным путем.
Сторона обвинения, услышав эти признания, задает вопрос типа: «А вам известно, что Вы тем самым совершили преступление, предусмотренное ст. 174 УК РФ?». Очевидно, что уголовно-правовая оценка действиям лица может быть дана в обвинительном документе, вынесенном в соответствии с процессуальным законом.
12. Связанных с общеизвестными и не требующими доказывания фактами.
Классический пример такого рода вопросов приведен П. Сергеичем «Искусство речи на суде»: «Дело об убийстве. Оглашен протокол вскрытия задушенной женщины; там сказано: «В полости матки вполне доношенный плод» и затем следует описание плода. К допросу приглашается эксперт, врач, производивший вскрытие; товарищ прокурора спрашивает его: «Скажите, пожалуйста, покойная была беременна?».
( Искусство речи на суде. Тула.1999 г. с. 164)
Приведенный перечень недопустимых вопросов может быть, как расширен, так и сокращен, но в любом случае он должен быть шире того, который приведен в УПК.
Полагаю, что закон должен предусматривать систему «сдержек и противовесов» и для председательствующих, которые нередко задают наводящие и иные недопустимые вопросы.
Рассмотрим пример из практики одного из судов Ставропольского края в 2001 г. Н. обвинялся в совершении хулиганства. Потерпевшая в ходе предварительного расследования не давала показаний о том, что обвиняемый высказывал нецензурную брань.
В судебном заседании стало очевидным, что квалификация по ч. 2 ст. 213 УК РФ ошибочная и действия Н. содержат состав преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ. Председательствующий, желая сохранить квалификацию прежней, предпринял лихую кавалерийскую атаку на потерпевшую:
Председательствующий: «Выражался ли в отношении вас подсудимый нецензурно?»
Ответ потерпевшей: «Не помню, по-моему, нет».
Вопрос председательствующего: «Хорошо думайте, ни одно хулиганство не обходится без мата!».
Защитник: «Ваша честь, возражаю, Вами задан наводящий вопрос».
Председательствующий: «Секретарь, запишите в протокол замечание адвокату за нарушение порядка в судебном заседании, следующее замечание и в ваш адрес будет вынесено частное постановление. Потерпевшая отвечайте!».
Потерпевшая: «Я уже точно не помню».
Председательствующий: «Вы что, падали с вертолета без парашюта и все забыли или у Вас амнезия головного мозга? Скорее вспоминайте, мы тут таких дел тысячи рассмотрели и знаем, что без нецензурной брани не могло обойтись!».
Потерпевшая (после мучительных раздумий): «Может и говорил».
Председательствующий: «Вот это другое дело» и далее секретарю: «Запишите в протокол, Н. выражался грубой нецензурной бранью».
Думаю, подобный судебный диалог между судьей и участниками уголовного судопроизводства нередко встречается в Российских судах. Данный пример наглядно иллюстрирует то, что судья может задать наводящий вопрос, и, используя судебно-властный ресурс, добиться ожидаемого ответа, предварительно подавив процессуальную активность стороны.
В связи с этим, немаловажно дополнить закон следующим: «Председательствующий по своей инициативе либо по ходатайству стороны отклоняет недопустимые вопросы, при этом отклоненные вопросы подлежат занесению в протокол судебного заседания.
Если же сам председательствующий задает недопустимые вопросы, то сторона вправе сделать об этом соответствующее возражение на действия председательствующего в соответствии со ст. 243УПК РФ, ч. 3 ст. 259 УПК РФ, ч. 3 п. 6 ст. 13 УПК РФ, подлежащее внесению в протокол судебного заседания».
Общеизвестно, что боксерский поединок осуществляется по определенным правилам, в соответствии с которыми так называемые запрещенные удары не учитываются, а боксеры и их судьи заведомо осведомлены о том, куда можно наносить удары, а куда нельзя.
К сожалению, стороны, состязаясь в суде, заранее не знают, какие вопросы, ими задаваемые, будут расценены как приемлемые, а какие из них могут стать недопустимыми по прихоти суда.
Следуя принятой аналогии необходимо констатировать лучшую урегулированность правил боксерского поединка в сравнении с УПК, регулирующим состязательность сторон в суде.
Необходимо признать, что УПК Российской Федерации самоустранился от регулирования правового института недопустимых вопросов, оставив эту важнейшую сферу судебного разбирательства на откуп конкретным судьям, предоставляя им неограниченный волюнтаризм в руководстве судебным заседанием.
Действующие процессуальные нормы в этой части создают препятствия для реализации процессуального принципа состязательности сторон и нуждаются в законодательном совершенствовании.
А пока УПК РФ безмолвствует, суды и участники уголовного судопроизводства продолжат беспочвенную дискуссию о недопустимых вопросах, неоправданно усложняя и удлиняя судебное разбирательство.

Нвер ГАСПАРЯН,
адвокат, член квалификационной комиссии АП Ставропольского края

www.palatask.ru

Нескромные вопросы: о чём работодатель не имеет права спрашивать на собеседовании

«Вы случайно не гей?». Вопрос на засыпку. Работодатели считают себя вправе интересоваться вашей личной жизнью. И в некоторых случаях у них действительно есть это право. На какие вопросы приходилось отвечать людям в поисках работы — в материале корреспондента «Вестей ФМ» Татьяны Григорьянц .

Собеседование — переговоры по «продаже» себя, говорят менеджеры по персоналу. А для выгодной сделки, как известно, товар нужно показать «лицом». Соискатели хоть и нервничают, но стараются проявить себя во всей красе. Задача интервьюера — раскусить потенциального работника — вот так вдохновленно и со знанием дела, но не под запись делится со мной тайнами своего мастерства один HR-специалист. И вот тут многие работодатели откровенно перегибают палку. Каждый, кто хоть раз устраивался на работу, знает не понаслышке. Многие делятся историями на форумах.

Вот одна из них: «Поначалу собеседование шло как обычно, но вдруг стали задавать вопросы: «Кем работает ваш муж? Перерыв в работе — на что жили? Зачем вам нужна работа?».

Девушек обычно возмущает, когда их начинают спрашивать о наличии мужей, детей, о беременности. Сильный пол обычно злится на вопросы о своих недостатках. Опытные соискатели даже учат, как правильно отвечать. В духе «недостатки — это продолжения достоинств» и так далее. Хотя, с точки зрения права, чел овек может вовсе и не отвечать, говорит юрист, специалист в области трудового права, член совета «Юристы за трудовые права» Ксения Печеник.

ПЕЧЕНИК: Они не связаны с деловой компетенцией человека, который пришел трудоустраиваться. Поэтому человек попадает в такую ситуацию, когда он должен отвечать, потому что будет невежливо, некрасиво. Но в то же время, с точки зрения права, он не обязан этого делать.

Правда, тогда шансов получить желаемую вакансию становится сильно меньше, считает эксперт. Но, может, оно и к лучшему? Если уже на стадии собеседования работодатель может позволить себе высказывать мнение по поводу вашей жизни и событий, в ней происходящих, что же дальше? К примеру, часто женщин от 25 до 35 лет во время трудоустройства начинают запугивать: уйдете в декрет через полгода — соцпакета вам не видать! Или — наоборот: «Вам уже 29 — потом будет поздно заводить детей!».

ПЕЧЕНИК: Если на стадии собеседования ваши права нарушаются, проявляется дискриминация в отношении вашего пола, вашей возможной беременности, ваших финансовых возможностей, это, конечно же, говорит о том, что в компании не собираются соблюдать ваши трудовые права.

Эксперты в области трудового права, конечно, приводят в пример западный опыт. Потому как есть чему поучиться.

ПЕЧЕНИК: В западных компаниях подобного рода вопросы вообще недопустимы. Более того, если мы говорим о вопросах вероисповедания, сексуальной ориентации — это однозначно будет возможность обратиться в разного рода правоохранительные органы. Ну, в России вопрос с дискриминацией стоит пока крайне неблагоприятно. Защитить фактически свои права в суде и доказать, что вас дискриминируют — безусловно, проблематично на сегодняшний момент».

Впрочем, не каждый вопрос, который мог показаться проходящему собеседование неправомерным, задавался из любопытства или желания унизить, парируют начальники. Напротив, если во время личного интервью интересуются деталями вашей жизни — скорее всего, думают в первую очередь о вас же.

На одном из форумов менеджер по персоналу объяснил: вопрос про хобби — казалось бы, обычный. Но некоторые считают его глубоко личным. Однако может сложиться так, что торговая компания, например, продает продукт в основном с октября по май. Кандидат говорит, что он — фанат горных лыж и сноуборда и по 2-3 раза в год ездит кататься в горы. А вот летом он отпуск не берет. Работать долго в таком случае в данной компании он просто не сможет, заключает рассказчик.

Или кандидат на какую-то вакансию заявляет, что «основная часть его зарплаты уходит на ипотеку», а в компании ежемесячный доход состоит на 35% из «фикса», остальное — бонус по «удачным» проектам. Лучше об этом кандидату узнать что называется на берегу.

Часто соискателей спрашивают про вероисповедание. Тоже неспроста, говорят HR-специалисты. Потому как некоторые конфессии предусматривают, скажем, молитву несколько раз в день и в отдельном помещении. Или отдых в пятницу.

Если на собеседовании вам задают странный вопрос, постарайтесь определить его цель, говорит карьерный эксперт HeadHunter Татьяна Канонерова .

КАНОНЕРОВА: Работодатель может задавать такие вопросы по разным причинам. Одна из возможных причин — например, девушка скоро ушла в декрет. И у него есть страхи.

В таком случае, если это в ваших интересах, можно, не отвечая на вопрос, заверить будущего начальника, что на трудоспособности те или иные ваши особенности не отразятся. Но бывает и так, что интервьюер действительно переходит все мыслимые границы.

КАНОНЕРОВА: Если вы понимаете, что вы столкнулись с работодателем, который не понимает каких-то внутренних ваших личных границ, вы можете сказать: «Мне этот вопрос неприятен, давайте перейдем к следующему вопросу».

Не следует думать, что ответив на все вопросы потенциального работодателя откровенно и подробно, он непременно возьмет вас на работу. Вовсе нет. А вот сведения, которыми вы поделились, вполне могут быть использованы совсем против вас.

Популярное

Большая проблема украинских политиков – до них всё поздно доходит

РОСТИСЛАВ ИЩЕНКО: «Когда Гитлер резал штурмовиков, то, несмотря на то, что подчиненные Гиммлеру отряды СС были значительно более малочисленны, они все-таки контролировали ситуацию, они находились везде. У Порошенко ситуация – немножко другая. Да, у него есть какие-то силовые ресурсы, на которые он с определенной долей условности может опереться, но этих ресурсов явно недостаточно для того, чтобы полномасштабно накрыть страну».

Боевое отравляющее вещество уничтожило бы половину Солсбери и весь Эймсбери

ЕВГЕНИЙ САТАНОВСКИЙ: «Я никаким политикам не доверяю, в том числе и нашим. Политик для меня – это вообще фигура, которой доверять – это надо быть человеком либо избыточно наивным, либо избыточно честным».

Пока в НАТО проснутся, грузинской армии не будет

РОСТИСЛАВ ИЩЕНКО: «Они когда-то решили расширить сферу ответственности НАТО с Северной Атлантики на весь мир. Ну, и что? Проблема заключается в том, что это бессмысленное мероприятие – приём Грузии в НАТО. Приём Грузии – ни уму, ни сердцу. Ни НАТО, ни Грузии. Потому что «война 08.08″ показала, что прежде, чем в НАТО проснутся и узнают, что произошло, грузинской армии уже просто не будет».

radiovesti.ru

Как вести себя в суде по гражданскому делу

Добропорядочные граждане не связанные с юриспруденцией не часто оказываются в суде. Поэтому важно знать — как себя вести в процессе производства по делу, что делать, а что нет!

Правильное поведение в суде — очень важная часть для выигрыша дела

Рекомендации по поведению для ответчика и истца

1. Внешний вид может очень сильно сыграть за или против вас. Постарайтесь выглядеть солидно, сдержано и элегантно. Избегайте ярких, провокационных нарядов.
2. Заседания давольно часто переносят или откладывают на некоторое время. Не стоит выражать свое недовольство по этому поводу. В любой стране — это давольно обычная ситуация.
3. Желательно не создавать помех в зале суда: мобильные телефоны лучше отключить, или перевести в беззвучный режим, разговоры и перешептывания отложить на потом, не стоит шуршать газетой/журналом.
4. Судья в зале заседания — главный. Необходимо относится к нему уважительно, почтительно. Категорически запрещено перебивать кого либо в зале суда. Приветствуется скромное и спокойное поведение.
5. Существует ряд правил при вступлении в диалог с кем либо. Если вы обращайтесь к судье, начинайте с «Уважаемый суд». Если обращаются к вам отвечайте на вопросы стоя. Когда вам дали слово, говорить следует стоя.
6. Отвечать на заданные вопросы стоит коротко и по существу.
7. Не выкрикивайте с места. Если вам забыли дать слово — вежливо попросите об этом судью.
8. Нельзя задавать вопросов на суде. Ни суд, ни прокурор на вопросы не отвечают. Исключение — если вы не поняли какой либо момент/решение
9. Имейте в виду — на суде редко можно встретить прокурора. Чаще всего за него выступает его помощник (помоложе и менее опытный). Исключения составляют серьезные слушания, связанные с вопросами по трудоустройству или жилищными вопросами. Суд чаще всего выслушивает аргументы прокурора, но на его решение они не особо влияют.
10. Суд или прокурор могут задавать вам вопросы не самым вежливым тоном. Может показаться что вас пытаются подловить на лжи. Это не так.
11. Не желательно в своих показаниях использовать факты о которых вы плохо помните. Это может вызвать сомнения.
12. Суд может вас прерывать. Это случается чаще всего тогда, когда вы начинайте отклоняться от сути заданного вопроса.

Рекомендации по поведению для свидетеля

13. Войдя в зал вам необходимо отдать паспорт секретарю и расписаться в документе об ответственности за дачу ложных показаний (по просьбе судьи).
14. У вас в первую очередь спросят о ваших взаимоотношениях с истцом и ответчиком. Отвечать нужно правду, указывая и вашу связь (родственник, коллега, сосед и т.д.), и ваши отношения (отношения дружеские, плохо знакомы и т.д.). Не рекомендуется выражать свою неприязнь к какой либо стороне т.к. это может вызвать недоверие к вашим показаниям.
15. Рекомендуется отвечать на вопросы коротко и по существу.
16. Важно понимать — если вы пришли в роли свидетеля, вам будут задавать вопросы. Вы вопросы задавать не вправе. Если вы недопоняли вопрос — можете попросить пояснить его.

Ход судебного заседания в трех частях

Первая часть заседания. Подготовительная

В этой части судья и его секретарь представляются и проверяют документы участников процесса. Участником зачитывают их права. Рассматриваются некоторые организационные вопросы. В конце суд спрашивает есть ли у кого либо ходатайства или заявления. Как правило все отвечают «нет».

Вторая часть заседания. Рассмотрение дела.

Обе стороны в этой части высказываются. Суд выслушивает объяснения обеих сторон и свидетелей, если они имеются. Если вы выступайте в роли истца вам необходимо как можно подробнее разъяснить что вы хотите от ответчика и почему. Если вы выступайте в роли ответчика вам необходимо подготовить качественный ответ на предъявленные вам претензии. В ходе этой части обе стороны вправе пригласить и допросить свидетелей, попросить судью приобщить к делу имеющиеся у вас документы, комментируйте предоставленные противоположной стороной документы. В случае необходимости можете попросить суд провести независимую экспертизу. Перед приглашением свидетеля необходимо изложить об этом ходатайство с указанием причин и мотивов для его вызова.

Этот этап самый главный. В ходе этой части высказываются все аргументы и приводятся все доказательства. В конце суд вкратце оглашает все имеющиеся документы и спрашивает о наличии каких либо других доказательств.

Третья часть заседания. Судебные прения.

В ходе прений высказываются лица участвующие в деле и их адвокаты. Они вкратце еще раз высказывают свою позицию, упоминая показания свидетелей и приобщенные документы. После допускаются реплики сторон.

domsud.ru

«Суду вопросы не задавать»

Процесс по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации бывшего депутата Госдумы Александра Когана сразу к трем изданиям начался неудачно для его представителя. Судья не приняла дополнения к иску, которые подготовил юрист в связи с выходом новой публикации о его доверителе, удовлетворила ходатайство одного из ответчиков и приобщила к делу «неотносимые», по мнению представителя истца, доказательства, а затем, так и не войдя в процесс, отложила заседание больше чем на два месяца.

Александр Коган, который в 2003–2011 годах был заместителем председателя Комитета Госдумы по бюджету и налогам, а сейчас является руководителем главного управления «Государственная жилищная инспекция Московской области», в апреле 2014 года обратился в Тверской районный суд (дело № 2-3331/2014

М-2990/2014), требуя признать не соответствующими действительности и порочащими его честь и достоинство публикации, размещенные на сайтах трех СМИ. Ответчиками по делу стали ЗАО «Редакция газеты «Московский комсомолец», ЗАО «СВР-Медиа», учредитель газеты «Аргументы недели», и ООО «Издательский дом «Гренада пресс», выпускающий сетевое издание «Челябинск сегодня».

На сайтах этих СМИ в феврале и марте 2014 года были опубликованы статьи о «громком коррупционном скандале», участником которого якобы являлся Коган. Речь шла о финансовом споре, который возник в Оренбургской области между двумя компаниями ООО «Промтехснаб» и ООО «Энергострой-2». По утверждению авторов статей, чиновник имеет непосредственное отношение к скандалу, который дошел до Арбитражного суда Оренбургской области. В многочисленных судебных процессах, связанных с этим спором, как утверждает чиновник в своем иске и что подтверждается материалами дела на сайте суда, принимала участие его супруга Марина Коган (дело № А47-7068/2009).

Дело в том, что в 2008 году она как инвестор вложила деньги в строительство торгового центра «Территория» в Оренбурге. Заказчиком строительства стала компания «Промтехснаб», а подрядчиком – «Энергострой-2». Впоследствии, в 2009 году, у организаций возникли разногласия по поводу стоимости строительства, и для взыскания задолженности за выполненные работы подрядчик обратился в суд. В ходе судебных разбирательств исковые требования были расширены, в качестве солидарных ответчиков были привлечены и инвесторы – бизнесмен Ренат Мурсалимов и Марина Коган. В первой инстанции фирма выиграла дело, 2 декабря 2013 года судья Виталий Гильмутдинов взыскал с «Промтехснаба», который в это время уже был объявлен банкротом, а также с Мурсалимова и Коган солидарно долг на сумму около 91 млн руб.

Инвесторы с таким решением не согласились и обратились в 18-й Арбитражный апелляционный суд, в котором заседание было назначено на 24 февраля.

21 февраля на сайте сетевого издания «Челябинск сегодня» была размещена статья «Территория» коррупции. В Челябинске стартует очередной скандал», в ней одним из действующих лиц конфликта и даже «ответчиком» назывался Александр Коган. «На пострадавшую сторону – оренбуржскую компанию «Энергострой-2″ – давление пытались оказать не только замешанные в конфликте чиновники, но и работники правоохранительных органов», – утверждал автор текста, при этом под «замешанным» чиновником, по мнению Когана, имел в виду его.

Также челябинское издание процитировало слова директора «Энергострой-2» Николая Грушицкого, что «ответчик, Александр Коган, на тот момент депутат Госдумы, задним числом оформил торговый комплекс на свою жену и на своего компаньона Муссолимова, и вывел его из-под ареста. Затем он, не желая оплачивать выполненную в срок работу, привлек к решению проблем налоговую, УВД, а также все свои административные ресурсы». Как указал Коган в иске, эти сведения не соответствуют действительности, поскольку на самом деле он «не имеет никаких хозяйственных отношений с ООО «Энергострой-2″, требований о возврате денежных средств со стороны этого лица к Когану А.Б. не предъявлялось».

В статье Коган нашел и другие фразы, выставляющие его в невыгодном свете, например сообщение, что на директора «Энергострой-2» Грушицкого «наехали» бандиты, предложившие отказаться от претензий и «не трогать Когана». Приписанная госслужащему связь в криминальных кругах тоже стала основанием для иска.

К тому же спустя три дня, 24 февраля, эта статья со ссылкой на первоисточник была размещена на сайте «Московского комсомольца».

Когана не устроило и то, что одной заметкой «Челябинск сегодня» не ограничился, 26 февраля продолжил развивать тему и опубликовал новую статью «Апелляция с зарядом»: комиссия по борьбе с коррупцией подозревает челябинских судей в предвзятости». В ней читателей знакомили с новыми обстоятельствами затянувшегося дела и говорилось, что «Промтехснаб» принадлежал в прошлом депутату Госдумы РФ Александру Когану, и «он привлек весь свой административный ресурс для того, чтобы отстоять свои интересы». Журналисты также утверждали: «Апелляционным процессом заинтересовалась комиссия по борьбе с коррупцией. Там считают, что челябинские судьи получили точный «заряд» на исход этого процесса – отменить решение суда первой инстанции». Однако, как отметил чиновник в иске, никаких данных о том, что упомянутая комиссия знакомилась с делом, не существует.

На этот раз желание придать огласке эту историю поддержали «Аргументы недели», на сайте электронной версии этого издания на следующий же день появилась статья, в первой части которой почти дословно повторялось содержание заметки, написанной челябинскими журналистами. А во второй части говорилось, что из-за банкротства «Энергостроя-2» из-за конфликта с высокопоставленным чиновником не было выполнено строительство лаборатории «Онкофаг», в которой планировалось производить вакцину для лечения больных раком почки. «Сейчас люди, которых можно было бы спасти, продолжают умирать, в том числе и потому, что таких, как Коган, далеко не единицы», – отмечалось на сайте «АН».

Позже, 13 марта, «Аргументы недели» опубликовали еще один материал, «Апелляция с зарядом – 2», и снова напомнили читателям о скандале с участием высокопоставленного чиновника. В общем, о коррупционных действиях Когана в рамках арбитражного дела о взыскании задолженности с ИП Мурсалимова Р.Р. И ИП Коган М.И. в пользу «Энергостроя-2» вышло пять статей на сайтах трех изданий.

Как настаивает в своем иске Коган, заметки о том, что он якобы участвует в этом скандале, неспроста вышли в свет именно в преддверии рассмотрения дела в апелляции. Таким образом, по его мнению, спорные публикации, в которых «он был указан как участник договора инвестирования, собственник построенного торгового центра, ответчик по делу, а также обвинен в коррупции, угрозах в адрес подрядчика», являлись заказными и имели целью очернить чиновника и повлиять на исход процесса.

Решением от 25 марта судьи апелляционной инстанции сняли с инвесторов обязательство по выплате долга фирме «Энергострой-2». Юрист Когана Дмитрий Колбин пояснил «Право.Ru»: «18-й ААС не поддался на провокацию: апелляционная жалоба Коган М.И. удовлетворена, в удовлетворении требований ООО «Энергострой-2», соответственно, отказано. Но порочащие репутацию Александра Когана статьи, пусть и не достигшие основной цели, остались в сети «Интернет». Их содержание зафиксировано нотариальными протоколами в порядке обеспечения доказательств, которые вместе с иском направлены в суд».

Утверждая, что «содержащаяся в статьях порочащая Когана А.Б. информация является ложной», представитель чиновника потребовал суд обязать СМИ удалить из общего доступа распространенные материалы, опубликовать на главных страницах сайтов опровержения. Моральный вред, нанесенный ему каждой из статей, он оценил в 100 000 руб. Соответственно, просил взыскать с «Гренада Пресс» 200 000 руб., с «СВР-Медиа» – 200 000 руб., а к «МК» требований о компенсации не предъявил, поскольку собственных статей на эту тему они не публиковали.

На заседание в Тверском суде 25 июня под председательство судьи Ильмиры Мустафиной явился Колбин и юрист «МК» Надежда Амелина. Информации об извещении челябинского издания в суд не поступило, а письменный ответ «СВР-Медиа» был рассмотрен в процессе. Начали с обсуждения дополнений к иску, которые предъявил представитель Когана.

– Мы дополняем исковое заявление в части требований к ЗАО «СВР-Медиа», – заявил он и пояснил, что уже после обращения в суд «Аргументы недели» продолжили наносить ущерб чести и достоинству Когана. А именно: 20 мая опубликовали статью о том, что их редакция продолжает следить за громким судебным процессом и обратилась «к губернатору Подмосковья за разъяснениями».

Как пояснил судье Колбин, эту статью необходимо оценивать в смысловом единстве с вышедшими ранее указанными в иске, поскольку они связаны с конфликтом ООО «Энергострой-2» и ООО «Промтехснаб», сообщают продолжение предшествующих событий.

Судья не спешила давать оценку заявленному ходатайству, спросила, есть ли еще дополнения у истца. На это Колбин ответил, что просит приобщить к делу расписку от «СВР-Медиа», которому по его поручению вчера курьер отвез повестку, иск и дополнение к нему.

– Почему только вчера? – возмутилась Мустафина, и вполне обоснованно, ведь извещение для ответчиков Колбин получил на предварительном заседании 22 мая.

– Видимо, чтобы не успели ознакомиться, – продолжила ее мысль Амелина.

Судья пожурила Колбина за несвоевременное извещение сторон, и предложила ответчику предоставить отзыв на иск, а также высказать свое мнение о приобщении документов.

– У нас не было времени, чтобы детально изучить дополнение. Но, судя по пояснению, это не дополнение, а новый иск. Ничто не мешает истцу подать отдельный иск и ходатайствовать об их объединении впоследствии, – сказала она. После этого она заявила ходатайство и просила обязать истца предоставить ей копии документов, которые прилагались к иску – протоколы нотариального осмотра сайтов.

Колбин решил доказать, что дополнения к иску должны быть приняты, так как новая статья относится именно к текущему процессу, и процитировал несколько ее отрывков, которые почти дословно повторяли утверждения из предыдущих публикаций. К примеру, он зачитал отрывок статьи, где журналист процитировал Общероссийскую общественную организацию «Общественная комиссия по борьбе с коррупцией», которая якобы отметила, что в деле «очевидно прослеживается коррупционная составляющая».

– Это статья о развитии событий, я считаю, что возражение против принятия дополнений направлены на затягивание процесса, – резюмировал представитель истца.

Однако Мустафина решила отказать в дополнении исковых требований, согласившись, что «сторона истца не лишена возможности предъявить новые требования в новом иске», а возражение юриста об отсутствии оснований для отказа пресекла фразой: «Суду вопросы не задаем, все».

Далее председатель объявила о поступлении от «СВР-Медиа» ходатайства об отложении слушания в связи с тем, что документы они получили только 24 июня и не имели возможности подготовиться. Амелина также заявила ходатайство о предоставлении времени для ознакомления с делом и напомнила, что просит истца представить копии нотариальных протоколов осмотра сайтов.

Кроме того, представитель «МК» просила приобщить к делу судебные акты, распечатку карточки дела, о котором шла речь в статьях, и представила еще целую стопку бумаг, среди которых была информация с сайта федеральной налоговой службы о предпринимателях Ренате Мурсалимове и Марине Коган и сведения о других участниках спора. Амелина пояснила, что документы указывают на «относимость Грушецкого, который сообщил сведения, оспариваемые истцом». Список предъявленных ею документов завершили копии страниц из словарей русского языка, которые, как она объяснила, определяют, что такое «депутат», что такое «коррупция» и т.п. По поводу ходатайства СВР об отложении, она сказала, что оно обоснованно, «двух дней недостаточно, чтобы подготовиться».

Колбин, в свою очередь, назвал требование об отложении заседания необоснованным. Он почеркнул, что «суд извещал ответчика, а истец не обязан уведомлять». По поводу приобщения документов он тоже возражал, пояснив, что эти материалы есть в открытом доступе и потому не могут быть доказательствами:

– Не вижу здесь угрозы для нашего процесса, но возраждаю, так как они не относимы к делу.

Продолжая изучать бумаги, он поинтересовался у Амелиной происхождением одного документа. Она пояснила, что в руках у него находилась распечатка с личного сайта Когана, с изображением фото «для прессы», которую, по ее словам, и использовал в своей публикации «МК».

– Мы приложили распечатку с сайта Когана, поскольку в иске содержится требование о том, что при размещении опровержения вы представите нам фотографию, которой должен сопровождаться материал. Это фото для прессы, так указано на сайте.

– У меня вопросы почти по каждому документу по поводу относимости, – заявил Колбин и продолжил называть документы, возражая против их приобщения, среди них была также распечатка выдержки из Конституции РФ и страниц из словаря. По поводу ходатайства о предоставлении копии протокола нотариального осмотра он возражал ввиду «общедоступности статей».

– Я не говорю о копии статей, речь идет о протоколах, представленных в качестве обеспечения доказательств. Вы должны были представить их копии по количеству ответчиков, – отрезала Амелина, а затем дополнила по поводу предложенных ею документов: – Мы предоставляем судебные акты, поскольку в них раскрывается суть конфликта, о котором идет речь в публикациях.

Судья, в свою очередь, объявила, что удовлетворяет ходатайство о предоставлении нотариальных протоколов для лиц, участвующих в деле, а также ходатайства об отложении процесса. По просьбе представителя истца, она обязала и ответчика предоставить ему копии всех документов, которые он указал в качестве обоснования для отзыва.

После этого заседание было отложено больше чем на два месяца и назначено на 4 сентября, к неудовольствию представителя истца, который хотел, чтобы рассмотрение дела не затягивалось.

Комментируя итог заседания, представитель Когана предположил, что «реальной причиной отказа судьи в принятии дополнений явились опасения, что статьи будут публиковаться и дальше, требования также будут корректироваться, что осложнит разбирательство дела».

– Отрицательную роль играет и затягивание рассмотрения дела: от принятия иска до предварительного заседания прошло более месяца, сейчас же судебное заседание отложено на срок более двух месяцев. В любом случае собственные интересы суда не могут ставиться выше целей полного и правильного рассмотрения дела, – сказал он. – В настоящее время решается вопрос о возможности и целесообразности обжалования протокольного определения об отказе в принятии дополнений к иску, принятия мер по ускорению рассмотрения дела.

pravo.ru